Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
Ей стало обидно. И за себя, и за незнакомую ей Чечилию. Она видела дочь графа Мальчеде всего один раз, после своего второго брака, когда они с мужем посещали столицу, да и то помнила очень смутно. Но услышать, что Хоэль ценил коня больше жены
— Донна Чечилия совершала другие подвиги, — сказал Трончталь необыкновенно сухо.
— Какие? — Катарина ждала ответа, но зря.
— Разболтался я, — бывший оруженосец насупился. — Не мне обсуждать хозяев. Разрешите удалиться, донья? Я тоже сегодня вечером малость
— Вы не обсуждаете, — сказала Катарина мягко, призвав на помощь всю свою дипломатию. — Вы просто рассказываете мне о прошлой жизни моего мужа. Мы так мало знаем друг о друге, а дон Хоэль весьма скрытен, если вы заметили. Поэтому вы меня очень обяжете если
Ей не пришлось долго уговаривать, и вскоре они с Трончиталем устроились в коридоре у окна, и бывший оруженосец поверял Катарине тайны прежней жизни:
— Донна Чечилия не слишком хорошо относилась к хозяину. Не было у них мира. Да и надо быть пустоголовым ослом, чтобы думать, что между хозяином и благородной донной будут любовь и лад.
— Почему это? — спросила Катарина, обиженная такой категоричностью.
— Потому что не пара вы, простите мою прямоту, — сказал Трончиталь, как отрезал. — Донна Чечилия тоже была красивая и образованная, а как все закончилось
— А что, собственно, произошло? — Катарина изобразила самый невинный вид. — Об этом столько сплетничали, но я уверена, что не знаю и четверти правды
Трончиталь почесал за ухом:
— Да и я толком ничего не знаю, хотя был тогда в замке. Поругались они, заперлись в спальне, а потом донна Чечилия в крик. Ее отец велел сломать двери, заходим — а там хозяин, а донья лежит с проломленной головой.
— Он проломил? — спросила Катарина, у которой от такого незамысловатого рассказа похолодело сердце.
— А кто еще? — удивился бывший оруженосец. — Хозяин всегда был крут, и рука у него тяжелая.
— Он сказал — за что?
— Нет, он молчал, донья. Хотя граф на него с кулаками набросился, требовал ответа — а он даже не защищался. И все время молчал.
Катарина погрузилась в невеселые размышления, и Трончиталь засеменил в сторону лестницы, спеша удалиться. Он и в самом деле слишком разболтался, и не был уверен — похвалит ли его за это хозяин, если узнает.
— Дон Трончиталь, — окликнула его Катарина, когда он уже поднялся до середины лестницы. — А кому продали Офико?
— Тому дону, что выходил от вас, — последовал ответ. — Такой холеный, весь из себя. Забыл, как зовут.
— Дону Тадео?!
— Вот-вот, — подтвердил Трончиталь. — Он прямо заплакал, когда увидел Мордоворота. Хоть и похож на девицу, а сразу ясно, что толк в лошадях знает. Спокойной ночи, донья.
— Спокойной ночи, — пробормотала Катарина.
24.
Страсти и подвязка
После ночного приключения с серенадой Катарина проснулась поздно — чуть ли
Одевшись и позавтракав, Катарина вышла в коридор и остановилась у спальни Хоэля, прислушиваясь. В комнате было тихо, и донна осторожно приоткрыла дверь. Постель была пуста, и только подушка хранила глубокий отпечаток головы, а одеяло комком валялось в изножье кровати.
Лусия сидела в гостиной, плетя тесьму, и сдержанно поздоровалась с Катариной, когда та спустилась.
— Где дон Хоэль? — спросила Катарина, забирая с подоконника позабытую книгу.
— Куда-то умчался с утра пораньше, — ответила Лусия таким голосом, что Катарина не стала больше с ней заговаривать, опасаясь новых упреков по поводу чрезмерного интереса к персоне Хоэля. Но Лусия не смогла долго молчать: — Вы славно повеселились ночью, — сказала она, орудуя челноком для фриволите с таким жаром, что было удивительно, как тесьма не воспламенилась. — Вся улица обсуждает, как твой муж орал под окнами, переполошив половину города!
— Не преувеличивай, — ответила Катарина, делая вид, что увлечена чтением.
— Дону Гонсало пришлось отходить его палкой, чтобы замолчал!
— Это он так сказал? — усмехнулась Катарина, вспоминая, как благородный дон улепетывал от ее мужа. — Вот врунишка.
— Врунишка?!
— Главное, чтобы Хоэль не услышал эту удивительную версию.
— Удивительную?!
— Хватит об этом, — миролюбиво предложила Катарина. — Ты не напишешь письмо дону Тадео?
Лусия тут же оставила рукоделие.
— Что написать? — спросила она настороженно.
— Попроси его о встрече. Скажем, завтра в девять утра.
— Зачем?
— Ах, какая ты любопытная! — засмеялась Катарина.
Компаньонка обиженно поджала губы, но расспрашивать больше не стала. Письмо было написано и отправлено, и спустя часа два пришел ответ с заверениями, что дон де Лара прибудет в назначенное время.
Все это было хорошо, но Хоэль пропал, а вместе с ним и Трончиталь. Они не появились к обеду, да и полдник прошел без них. К вечеру Катарина все чаще выглядывала в окно, а на вопросы Лусии отвечала невпопад.
Наконец, уже в сумерках, калитка открылась и долговязая фигура мужа показалась среди розовых кустов, а следом семенил Трончиталь. Встрепенувшаяся было Катарина тут же раскрыла книгу и углубилась в чтение, хотя на самом деле не могла прочитать ни строчки — буквы так и прыгали перед глазами.
Хоэль заглянул в гостиную, высунув голову из-за косяка, и скрылся опять. Катарина прислушивалась к шепоту в коридоре, сгорая от нетерпения узнать, где ее муж пропадал целый день.
Шепот прекратился, и Хоэль вошел в гостиную, церемонно одергивая куртку, и сказал, кашлянув в кулак: