Четвертый Дюранго
Шрифт:
— О‘кей, можешь выпрямиться.
Женщина послушалась.
— Могу повернуться?
— Поворачивайся.
Луч фонарика опять ударил ей в глаза. Моргнув, она прищурилась.
— Как твое имя? — спросил Сеттлс.
— Терри, — ответила она. — Терри Кэндлс.
— Терри с «и»?
— С «и».
— Чем ты занимаешься, Терри?
— Я фотограф.
— Какого рода?
— По свободному найму.
— Как написано у тебя на рубашке, ты щелкаешь всех и вся.
Она кивнула.
— Где ты живешь, Терри?
— В Санта-Барбаре.
— Что
— Вроде бы скорости я не превышала.
— Я спросил, что ты делала в Дюранго, Терри.
— Выполняла заказ.
— Для кого… для водопроводчика?
— Какого водопроводчика?
— Кого ты фотографировала в Дюранго, Терри?
— Пару ребятишек. Я хорошо снимаю детей.
— Где твое водительское удостоверение?
— В машине. Хотите, чтобы я достала его?
— Попозже. А теперь открой-ка заднюю дверь.
— Она закрыта. Мне надо взять ключ.
Подумав несколько секунд, Сеттлс покачал головой.
— Давай посмотрим в самом ли деле она закрыта. — Он сделал ей знак фонариком, чтобы она подошла к тыльной стенке фургона.
Ручка одностворчатой двери фургона располагалась слева. Сеттлс остановился в шести футах.
— Открывай двери и если там кто-то есть, скажи, чтобы выходил.
— Там внутри никого нет и дверь закрыта.
— В любом случае потяни-ка дверь, Терри.
Ее рука поднялась было к ручке и упала вниз.
— В общем-то она не закрыта, — сказала Терри.
— Медленно распахни ее настежь, — скомандовал Сеттлс.
Вместо этого она распахнула ее рывком, вместе с дверцей переместившись направо. В луче света блеснули два ствола дробовика и безобразная физиономия Френсиса-водопроводчика, который стоял, согнувшись и придерживая дробовик у бедра. Айви Сеттлс замешкался лишь на десятую долю секунды, прежде чем нажать курок своего револьвера. Но к тому времени правый ствол дробовика выплюнул клуб пламени и заряд дроби опрокинул Сеттлса на спину. Когда он падал, его «спешиал» выстрелил в небо, где висела полная луна. Заряд дроби вырвал почти всю левую сторону его груди, и он умер прежде, чем тело опустилось на землю.
Женщина, которая представилась под именем Терри Кэндлс, появилась из-за открытой двери фургона и снизу вверх посмотрела на толстого некрасивого человека, который порой выступал в роли ложного священника, а порой становился фальшивым водопроводчиком.
— Я хорошо сработала, милый? — спросила она.
— Сработала ты превосходно, — сказал человек, нажимая на курок, который выплюнул заряд из второго ствола дробовика.
Глава тридцатая
Тридцатидвухлетний биржевой маклер из Вентуры, направляясь на своем БМВ-325 в Дюранго, где предполагал более чем раскованно повеселиться в конце недели, говорил по сотовому телефону с одной из дам, которая должна была составить ему компанию, когда мимо, держа курс на восток, пролетел розовый фургон со скоростью никак не меньше 80
Биржевой маклер не обратил на него внимания, продолжая говорить с женщиной, но через несколько минут, а точнее, в 9.11 вечера, он увидел два тела, мужчины и женщины, которые лежали на левой обочине Проезда Нобеля, на самом краю несостоявшегося парка развлечений. Неподалеку стояла «Хонда» с включенными фарами.
Притормозив, чтобы присмотреться к двум телам, маклер бросил в трубку, поняв, что об уик-энде придется забыть, и помчался на полной скорости, пока не оказался у первой бензозаправки Дюранго. Тут он бросил четвертак в платный таксофон, набрал 911 и, отказавшись назвать себя, рассказал тому, кто ответил, об обнаруженных им двух телах, «Хонде» и пролетевшем мимо него на скорости розовом фургоне.
Брокер мог связаться и по своему сотовому телефону, но он смутно припомнил — кто-то предупреждал его, что все звонки по номеру 911 немедленно фиксируются и отслеживаются или что-то такое. И поскольку он уже выполнил свою гражданскую обязанность, сообщив полиции о трупах, маклер не видел основания и дальше иметь отношение к этой истории в Дюранго, где он даже не проживал.
Он двинулся на восток по Проезду Нобеля, держа путь к 101-й трассе; проезжая мимо тел, он бросил на них беглый взгляд. Когда они остались в миле позади, маклер еще раз по сотовому телефону связался с женщиной в Санта-Барбаре, упомянув, что скоро он предполагает оказаться по соседству с ней и не составит ли она ему компанию выпить и, может быть, что-нибудь перекусить. Женщина, не утруждаясь объяснениями или извинениями, сказала, что нет, спасибо, не составит.
По пути домой в Вентуру, маклер слушал запись Линды Рондштатдт, исполнявшей песню Нельсона Риддла, ощущая не столько свою ущербность, сколько добродетельность.
Шеф полиции Сид Форк сидел на крайнем стуле у стойки бара в «Синем Орле», поглощая чизбургер и запивая его дешевым пивом, когда Вирджиния Трис придвинула к нему телефонный аппарат. Форк взглянул на часы над стойкой. Они показывали 9.23 вечера.
Услышав приветствие Форка, детектив Уэйд Брайант, непомерно выросший гном, представился и доложил:
— Айви уложили из дробовика на Проезде, в двух кварталах за границей города. Вместе с ним ухлопали и какую-то женщину лет под тридцать. Она мертва. Вот такие дела. На месте осталась «Хонда» с включенными фарами.
— На какой стороне дороги?
— На южной. Шериф переговорил с каким-то анонимом по 911 и вызвонил нас. Парень, который звонил ему, рассказал о трупах и о розовом фургоне, который промчался мимо него к востоку, словно за ним черти гнались.
— Что за женщина?
— Удостоверения личности при ней нет. Но ей примерно лет двадцать семь-двадцать восемь, короткие каштановые волосы, карие глаза, рост пять-девять или десять, и на ней рубашка с надписью «Снимаю всех и вся». Выше пояса огромная дыра, все вырвано.