Четыри Благородные Истины

Тинлей Геше Джампа

Лама Цонкапа говорит, что если медитировать на двенадцать звеньев цепи взаимозависимого происхождения должным образом, то благодаря этому созерцанию отчетливо увидишь природу страданий сансары и породишь в себе сильное чувство отречения. Также, по словам ламы Цонкапы, одно лишь слушание этого учения является мощнейшим условием для проявления благих кармических отпечатков, ведущих к реализации.

Один старик был учеником Маудгальяяны. Сам Будда поручил Маудгальяяне заботиться о нем. У этого старика была очень плохая память: чему бы Маудгальяяна ни учил его, он был не в состоянии это запомнить. Тогда Маудгальяяна подумал: «Что бы мне такое сделать, чтобы помочь старику?» Дело в том, что Маудгальяяна знал: каким бы старым ни был человек, у всех существ одинаковый потенциал ума. Тогда с помощью своих

магических способностей он перенес этого старика на берег моря. Там, на морском берегу, лежал огромный рыбий остов. Маудгальяяна спросил старика: «Ты знаешь, что это?» Старик ответил: «Это рыбий скелет». «А ты знаешь, кем теперь переродилось это существо?» «Не знаю», – ответил старик.

Тогда Маудгальяяна сказал: «Это твое тело в прошлой жизни. До того как ты был рыбой, ты был красивой женщиной и был сильно привязан к своему телу. Поскольку у тебя была такая сильная привязанность, ты впустую тратил время и, растратив так всю свою жизнь, умер и переродился рыбой с невероятно большим телом. Будучи рыбой, ты видел монахов или других духовных лиц, и в тебе каждый раз появлялось огромное вдохновение и желание практиковать. Однажды ты был готов проглотить корабль, но вдруг увидел на этом корабле монаха и подумал, что не станешь убивать это святое существо, и ты не проглотил корабль. После этого в твоем уме появилось сильное желание не вредить живым существам. Ты перестал поедать существ и из-за этого умер. Благодаря нравственности непричинения вреда, а также нравственности уважения к монахам ты родился человеком, более того – сам стал монахом и встретился с учением Будды». Маудгальяяна говорил правду. Старик был потрясен.

Тогда старый монах спросил Маудгальяяну: «Каким образом возникла моя предыдущая жизнь и что было до этого? Есть ли начало существования?» Его действительно заинтересовала эволюция собственной жизни, и Маудгальяяна объяснил ее с помощью двенадцатизвенной цепи взаимозависимого происхождения. На основе цепи взаимозависимости этот монах увидел, что начала не существует и конца тоже нет. Когда Маудгальяяна передал учение о двенадцатизвенной цепи взаимозависимого происхождения, это глубоко тронуло ум монаха.

Слушая объяснения Маудгальяяны, старик постепенно вошел в состояние медитации. Ведь не случайно лама Цонкапа говорил, что одно лишь слушание этого учения является превосходным условием для проявления отпечатков благой кармы, ведущей к реализации. Он остался медитировать внутри скелета своего прежнего тела и достиг высоких реализаций.

Когда в Тибете монахи слушали курс по Ламриму, по окончании курса многие из них не возвращались в свои монастыри – они сразу удалялись в горы. Потому что во время слушания учения у некоторых из этих монахов проявлялись благие кармические отпечатки и порождалось сильное чувство отречения. С такой решимостью они отправлялись медитировать в горы.

Так и у старика, когда он слушал учение, проявились благие отпечатки, и он самопроизвольно вошел в состояние медитации. Медитировал он очень долго, и Маудгальяяна не мешал ему, он сам медитировал рядом. Когда старик вышел из медитации, он уже достиг определенного уровня реализации, который послужил основой для того, чтобы последующие реализации давались ему гораздо легче.

Таким образом, в древности основной практикой индийских махасиддхов и учеников Будды была медитация на четыре благородные истины, особенно на двенадцатизвенную цепь взаимозависимого происхождения. А в Тибете тантра стала слишком популярной, и некоторые мастера говорили, что ее популярность наносит ущерб подлинному учению. В России тантра тоже не должна становиться чересчур популярной. Тантру нужно практиковать втайне. А такие учения, как двенадцатизвенная цепь взаимозависимого происхождения и четыре благородные истины, напротив, должны быть самыми популярными, более известными, чем Калачакра.

Сейчас Калачакра, наверное, самое популярное учение в буддизме. Если такое посвящение дают Его Святейшество Далай- Лама, Богдо Геген или другие великие Учителя, оно очень благотворно в качестве отпечатка – причины для рождения в Шамбале. Но нет гарантии, что, получив это посвящение, вы родитесь в Шамбале. Что же касается трех основ пути, они действительно крайне необходимы. То же самое говорит Дже Цонкапа

в «Ламрим Ченмо». Он меня поддерживает в этом вопросе. Его Святейшество Далай- Лама и Богдо Геген Ринпоче все время говорят то же самое. Итак, в прошлом все великие мастера достигали реализаций, медитируя на четыре благородные истины и двенадцатизвенную цепь взаимозависимого происхождения. То же самое происходит в настоящем, и то же будет в дальнейшем.

2.4. Мера порождения отречения

Следующий основной раздел называется «Мера порождения мотивации среднего уровня», или «Мера порождения отречения». Лама Цонкапа говорит: когда вы размышляете над благородной истиной о страдании, а затем постигаете, каким образом мы вращаемся в сансаре, размышляя над благородной истиной об источнике и двенадцатизвенной цепи взаимозависимого происхождения, вы постигаете, что природа сансары есть страдание, и у вас порождается стремление освободиться от нее. Для развития отречения недостаточно породить чувство «Да буду я свободен от сансары». Каков же критерий (мера) порождения отречения? В «Комментарии к “Шестидесяти строфам” (Юктишастика (rigpa drugbcupa), «Шестьдесят строф по логике» – трактат Нагарджуны, в котором приводится опровержение воззрений ранних школ буддийской философии. – Прим. ред.) говорится: «Представьте, что вы горите в пламени непостоянства трех миров, словно заперты в пылающем доме. Каково вам будет? У вас останется только одно желание: выбраться из дома, горящего со всех сторон. Сейчас, даже если ваше тело не объято пламенем и на вас попадают лишь искры этого огня, но вы видите, что огонь окружает со всех сторон, куда ни глянь, у вас возникает отчаянное желание выбраться отсюда».

Такое же чувство должно быть у вас в отношении освобождения от сансары. Это отчаянное желание поскорее выбраться из пламени сансары и является мерой порождения отречения. Если у вас породится сильное отречение, и, допустим, во время обеда кто-то при вас заговорит о сансаре, у вас тут же еда застрянет в горле и вы потеряете аппетит. С отречением все ваши медитации будут очень эффективными и станут путем к освобождению от сансары. Вы начнете испытывать отвращение к страданиям сансары, и после этого всякий раз при проявлении омрачений в вашем уме вы будете чувствовать еще большее отвращение. Омрачения – это причина ваших страданий, поэтому дружить с ними вы уже не сможете. Стоит вам только услышать об омрачениях, вы тут же будете расстраиваться, и вам захочется держаться от них подальше.

Например, если кто-то во всех подробностях объяснил вам, каким образом Олег причинил вам вред, и затем вы долго об этом думали, у вас появилась сильная убежденность в том, что все ваши проблемы исходят от Олега. В такой ситуации, если я при вас просто произнесу имя «Олег», вы скривитесь, не в силах вынести даже звука его имени. А уж если Олег во плоти появится перед вами и преподнесет вам цветы, вы, естественно, не захотите с ним разговаривать.

При этом ваши омрачения поступают именно так: они вредят вам, а потом приходят с цветами и признаются в любви. А вы, радостные, говорите: «Ой, и я тебя люблю!» А потом ваши омрачения сбрасывают вас со скалы в пропасть, и вы ломаете себе руки и ноги. Пережив падение, вы снова думаете: «Ой, какое же вредоносное это омрачение – оно столкнуло меня вниз!», но вскоре забываете об этом. Когда вы немного выздоравливаете, омрачение опять является к вам с цветами. «Ты такой хороший, красивый! – говорит оно. – Я тебя очень люблю!» Вы таете и говорите: «Я тебя тоже люблю!»

Мы становимся фанатами своих омрачений. Мы прекрасно знаем, что омрачения нам вредят, мы много раз убеждались в этом, но когда они являются к нам с цветами, мы опять начинаем с ними дружить. Во время ретрита я не позволял омрачениям приходить к вам, я держал их за оградой. Но там, за оградой, они стоят и ждут с цветами: «Геше Тинлей недолго будет тебя охранять. Осталось всего пара дней. Как только Геше Тинлей уедет, я приду к тебе с цветами, и все будет по- прежнему: ты забудешь и двенадцатизвенную цепь взаимозависимого происхождения, и четыре благородные истины, и снова станешь моим лучшим другом и самым преданным рабом».