Чингисхан. История завоевателя Мира

Джувейни Ата-Мелик

А что до катапульт, казалось, что их жерла были сделаны из вековых сосен (а что до их плодов, «плоды его точно головы дьяволов» [1837] ); и первым же пущенным из них снарядом была разбита вражеская катапульта, и много людей погибло под ее обломками. И великий страх перед стрелами, выпускаемыми из арбалетов, овладел ими, так что они совершенно обезумели и прятались за камнями, укрывшись чадрой [1838] , а те, кто находились в башне, в страхе забились в норы, как мыши, и заползли, как ящерицы, в /132/ трещины в скалах. Одни остались лежать ранеными, другие — убитыми, и весь тот день они почти не оказывали сопротивления и вели себя подобно женщинам. И когда небо сняло шапку солнца и земля вознесла полог ночи к Плеядам, они прекратили сражение. На следующий день, когда Король Света продел голову в воротник Востока, могучие воины армии царя вновь вступили в бой, просунув руки в рукава Священной Войны и упершись спиной стойкости в гору сопротивления.

1837

Коран, XXXVII, 63.

1838

Т.

е. они использовали любую, даже самую неподходящую, возможность спрятаться.

И тогда Рукн ад-Дин понял, что у него не останется ничего, кроме сожалений. Он пытался выиграть время своими «вероятно» и «возможно» и, посылая гонцов назад с пустыми отговорками, продолжал мешкать, в надежде, что зима, укрывающая землю ватой, превратит в вату войско царя. Но теперь он видел, что заблуждался, надеясь дождаться зимы и снега. Милостью Всемогущего Аллаха и благодаря день ото дня растущей удаче царя ни один день не казался угрюмым, а пелена шамберленовых облаков не скрывала солнца; и в продолжение всего месяца дай [1839] «вчера» было холоднее «сегодня», а «завтра» — лучше, чем «сегодня»; и снег, выпавший в /133/ начале осени до прибытия многочисленного противника, не лег на землю; и столетние старики не помнили, чтобы когда-либо было возможно попасть в эти места или покинуть их, начиная с того времени, когда солнце входило в созвездие Весов, по причине холодности воздуха, из-за обильных осадков и большого количества снега. И в этих обстоятельствах Рукн ад-Дин не увидел другого выхода, кроме как подчиниться и искать убежища под сенью царской милости; и объятый великим страхом и ужасом он прибег [1840] к помощи просьб и ходатайств.

1839

Используется, чтобы обыграть слово di — «вчера». В действительности солнечный месяц дай наступает несколько позже — с 22 декабря по 21 января.

1840

Dad — форма, предполагаемая М. К. и фактически использованная в списке О.

Если твоя ярость увлекает свой передовой отряд в море, жемчужина в горле раковины становится гранатовым зернышком.

Он отправил гонца и попросил прощения за свои прошлые преступления. И тогда бескрайняя доброта царя и его милосердие начертали пером власти на страницах деяний его и его людей: «Прости... великодушно» [1841] .

Вначале Рукн ад-Дин отправил вниз большую часть своих вельмож и министров вместе со своим сыном, а на следующий день, получив обещанное, спустился сам. И тот благословенный день был последним днем месяца шавваль того года [19 ноября 1256], последним днем благоденствия людей гор — нет, первой доброй вестью о Славном Аллахе.

1841

Коран, XV, 85 (пер. М.-Н. Османова).

Рукн ад-Дин, спустившись с той высокой вершины и с того возвышенного места, попал в положение, о котором мог сказать:

На крутой горе Джалнабад [1842] я стою, как и прежде, как фагхфур на своем троне или Пур [1843] на своем [1844] ,

в недоумении и оцепенении, спотыкаясь, «подобно тому, кого соблазнили шайтаны на /134/ земле, и он растерян» [1845] . И он простился со своим привычным жилищем и хорошо знакомыми местами, испытав тысячу несчастий и страданий, и это прощение сделало невозможной новую встречу. И против приговора Вечного Прошлого что могут поделать многочисленные крепости и сильные укрепления? И когда прерываются династии, чем могут помочь им разум и сила духа? Один знак Провидения обращает в ничто сотню тысяч человеческих надежд и половины кивка Судьбы довольно, чтобы разрушить миллион хитростей, порожденных человеческим коварством.

1842

Джалнабад (точное написание неизвестно) — селение, располагавшееся у подножия горы, в которой поселился автор этого стихотворения. Подчинялось более крупному селению — Кубан (? Губан) — в области Мерва. См. M. Q., I, 235 и прим. 3.

1843

В тексте Bur, т. е. Пур, в тексте Ауфи (M. Q., I, 236) — Fur.

1844

Одна строка из этого стихотворения уже цитировалась. См. стр. 16 и прим. 2 к [I] ч. 1.

1845

Коран, VI, 70.

Судьба играет с людьми, как палка играет с мячом, Или как ветер с пригоршней проса (знай это!). Судьба — охотник, а человек — лишь жаворонок [1846] .

И, поспешив вниз со своей семьей и слугами, Рукн ад-Дин искал спасения в чести целовать порог зала аудиенций Царя Мира и с выражением стыда и раскаяния признался в преступлениях и грехах, совершенных в былые дни и предшествующие месяцы. И поскольку царь соединил в своем лице всю добродетель царственного милосердия и все чудеса монаршей доброты, благодаря ему одиночество и дурные предчувствия, владевшие Рукн ад-Дином, сменились ощущением покоя и счастья, а его душа получила добрую весть о том, что и он сам, и его семья, которые до этого были мертвы, ожили вновь.

1846

Эти

строки уже цитировались выше. См. стр. 71 и прим. 251 к [XVI] ч. 1.

На следующий день Рукн ад-Дин отправил своих братьев, детей, домашних, слуг и всех обитателей крепости вниз, на равнину, /135/ и оттуда вышли все до одного воины, взяв с собой свое добро и имущество. После этого в крепость вошли монгольские воины и начали разрушать здания, выметая их прах метлой уничтожений [1847] .

Некоторые из самых фанатичных федави, жертвуя своей жизнью ради дела Заблуждения и Невежества, вновь подняли голову и, ища смерти, раскрыли крылья, подобно муравьям, и слетелись к куполу могучего дворца правителей их королевства, — нет, тех несчастных, что погубили свою жизнь и свою душу. («А если бы Господь не желал муравью добра, он не дал бы ему крыльев» [1848] .) И они вынули оружие из ножен и вступили в бой. Победоносное войско направило баллисты на тех ослепленных, ожесточившихся сердцем неверных, и на них посыпался град стрел и камней, как проклятия, обрушиваемые на Иблиса.

1847

В списке C — fana.

1848

Приписывается Абд аль-Хамиду ибн Яхья, знаменитому секретарю, который приводит эти слова в письме к Абу-Муслиму, говоря о халифе из династии Омейядов Марване II (М. К.).

И так они бились три дня и три ночи, но на четвертый день ловкие как змеи и бесстрашные воины взобрались на ту высокую и величавую вершину и наголову разгромили тех злодеев и ядовитых гадов и разрубили на куски тех несчастных.

Кроме того, что хранилось в сокровищнице Маймун-Диза, у Рукн ад-Дина не было ничего, что он мог бы преподнести в дар (tikish-mishi) [1849] царю /136/, поскольку во время передвижения войск все его имущество было распределено [1850] . [Царь] раздал все это в виде вознаграждения и отдал это столпам государства и своим войскам.

1849

См. прим. 1563 к [III] ч. 3.

1850

pa-yi-tafriqa uftada bud.

В остальные крепости той долины (rud-khana) он направил своих посыльных и чиновников в сопровождении ельчи ильхана с приказанием их разрушить. А царь повернул назад, с победой и славой.

Прибыв к начальнику Аламута, ельчи призвали его смириться и последовать примеру повиновения и покорности, поданному его господином. Он заколебался, не решаясь подчиниться немедленно, и тогда туда был послан Балагай с большим войском, которому было приказано осадить крепость. Балагай привел свое войско к подножию Аламута и окружил его со всех сторон. Защитники крепости, рассмотрев последствия этого дела и зная о причудах судьбы, послали гонца с просьбой о пощаде и умоляли о снисхождении. Руки ад-Дин вступился за них, и царь с радостью простил их преступления. И в конце месяца зуль-каада того года [начало декабря 1256] все обитатели той колыбели беззакония [1851] и гнезда Шайтана спустились вниз со всем своим добром и имуществом. Через три дня войско поднялось в крепость и захватило то, что не смогли унести те люди. И они быстро подожгли все постройки и развеяли их пепел по ветру метлой разрушения, равняя их с землей.

1851

bid’at, буквально «(нежелательное) нововведение», «ересь». Ср с Lewis, Some observations on the significance of Heresy in the History of Islam, 52-53. Здесь это слово использовано как оскорбление, хотя в действительности оно обозначало проведенную изаритами реформу исмаилизма — так называемый «Новый призыв» Хасана ибн Саббаха. См. ниже, стр. 485 и 488, а также Ivanow, Kalami Pir, XXVIII и n. I.

/137/ В два дня непозволительно бояться смерти: В тот день, когда ждет гибель, и в тот, когда не ждет. Коль суждено погибнуть, смысла нет бороться. А коль не суждено, бояться — преступленье.

В ночь их кончины веление [Всевышнего, заключенное в его словах]: «Мы перевернули вверх дном их селения» [1852] , стало ясно тем людям, как белый день. Однако же в правление Хасана ибн Саббаха, когда время еще не пришло, та же крепость Аламут, число защитников которой тогда было еще незначительно, как и численность находящихся в ней припасов, за 11 лет не единожды подвергалась осаде Мухаммадом, сыном Мелик-шаха, сына Аль-Арслана (о чем можно прочесть в исторических книгах), но все эти попытки не приносили успеха.

1852

Коран, XI, 84.

А мудрому человеку хорошо известно, что всякое начало имеет свой конец, и всякое совершенство когда-либо перестает им быть, и когда приходит время, ничто не может этому помешать. Апостол Аллаха (благословение и мир ему!) сказал: «И справедливость Аллаха в том, что, возвышая что-либо, он впоследствии низвергает это с высоты».

В ту неделю прибыл Шамс ад-Дин, правитель (muhtasham) крепостей Кухистана, и попросил ярлык. После этого он вместе с чиновниками Рукн ад-Дина отправился в путь, чтобы, начиная с Гирдкуха, уничтожить все крепости, числом более пятидесяти, которые все еще оставались в области Кухистана, крепости, воздевшие руки к небесным сферам и грозившие созвездиям; и, разрушив их, превратить вино их грез /138/ в мираж