Чингисхан. История завоевателя Мира
Шрифт:
Кафур умер в тот же год, а именно в 358/968-969, и Джаухар стал единолично править Египтом от имени Муизза. И в тот год он основал неподалеку от Фустата город Каир, который был достроен в 362/972-973 /162/ и назван Кахира Муззия.
Муизз прибыл в Египет в рамадан 362 года [июнь-июль 973] с бесчисленными войсками и бесчисленными богатствами и драгоценностями. Он сделал Каир столицей, и Египет и Хеджаз перешли из-под власти Аббасидов и попали в руки Муизза. И он правил так справедливо и так милосердно, что об этом рассказывают и по сию пору. Он умер в месяц раби II 365 года [декабрь 975-январь 976].
Его преемником стал его сын аль-Азиз Абу-Мансур Низар, который завладел Магрибом, Египтом и Хеджазом. О его войнах и сражениях и о его победе над Алп-Тегином Муиззи, правителем Сирии, назначенным ат-Таи-биллахом [1939] , и Хасаном ибн Ахмадом Кармати, который пришел на помощь Алп-Тегину, рассказано в истории стран Магриба. Его смерть случилась в рамадан 386 года [сентябрь-октябрь 996].
Азиз был мягким и добродушным человеком — настолько, что Хасан ибн Басхар /163/ из Дамаска высмеял его, его везира ибн Киллиса [1940]
1939
974-991.
1940
Якуб ибн Иллис, еврей, как множество фатимидских чиновников.
1941
В тексте — Ауб-Мансур Дарвани. Ибн аль-Атхир считает, что имя секретаря было Абу-Наср Абдаллах ибн аль-Хусейн аль-Кайравани (М. К.).
Когда ибн Киллис пожаловался на поэта и прочел кита, Азиз сказал в ответ: «В этом деле мы вместе подверглись осмеянию. Так давай же и простим это вместе».
Тогда поэт сочинил еще одно стихотворение, в котором высмеял еще и Фадла, командующего армией Азиза:
Стань христианином, ибо христианство — истинная религия, как доказывают времена, подобные нашим. И скажи о Троице: «Они Велики и Славны» [1942] , и пренебреги всем остальным, поскольку оно достойно пренебрежения. Ибо везир Якуб — отец, Азиз — сын, а Фадл — дух святой.1942
Эти эпитеты обычно используются применительно к Аллаху.
И вновь везир указал Азизу на это стихотворение. Тот рассердился, но тем не менее сказал: «Прости его». И он простил его во второй раз.
Наконец везир обратился к Азизу в третий раз /165/ и сказал: «Прощение более невозможно, ибо пострадало достоинство короля. На этот раз он в своей кита оскорбил тебя, который есть Азиз [1943] , меня, то есть везира, и твоего друга Ибн-Забариджа:
1943
Игра слов, поскольку слово азиз означало и титул: «правитель Египта».
Азиз разгневался и велел везиру арестовать поэта. Затем, пожалев о своем решении, он дал указание освободить его. Узнав об этом до того, как приказ был получен, везир поспешил предать его смерти. И сердце Азиза тогда исполнилось скорби и раскаяния.
Азиз отдал управление Сирией еврею по имени Менеша [1944] , а Египтом — христианину Исе ибн Несториусу, и, следуя требованиям своей религии, они притесняли мусульман и относились к ним несправедливо. Тогда одна женщина написала Азизу письмо, в котором сказала: «О Предводитель Правоверных, /166/, который вознес евреев в лице Менеши ибн *Абрама [1945] и христиан в лице Исы ибн Несториуса и который унизит мусульман в своем лице, если не рассмотрит мою просьбу». Он прогнал их обоих и взыскал с христиан триста тысяч магрибских динаров, чтобы исправить зло, которое он причинил. И несколько раз он взимал с евреев и христиан налоги, которые должны были платить мусульмане (mu’an) [1946] .
1944
Т. е. Менассех.
1945
ABRAM вместо LBSAM. В некоторых источниках утверждается, что имя его отца было Ибрагим.
1946
См.
Его сын, Хаким Абу-Али Мансур, наследовал ему в возрасте 11 лет. Насколько его отец был мягким и умеренным, настолько он был легкомысленным и безрассудным; жестокость его в отношении жителей Египта не знала предела. И его обычаем было садиться и выслушивать обвинения в чинимых притеснениях, и, выслушав их, он никогда не отрицал зла, в котором его обвиняли. А когда ему приносили письма, они часто содержали поношения ему и его предкам, а также сомнения в законности его происхождения.
Пределом его терпения стало, когда сделали женщину из бумаги /167/, и покрыли ее чадрой, и, вложив ей в руки запечатанное письмо, поставили в том месте, где должен был проходить Хаким. Когда письмо взяли из рук чучела и отдали тирану Хакиму, [он обнаружил в нем] лишь оскорбления в свой адрес и в адрес своих предков и подробное описание их позорных и недостойных поступков. Он пришел в ярость и приказал привести к нему ту женщину. Но когда его слуги поспешили к ней, они увидали, что это было лишь чучело. Разгневавшись на это, Хаким приказал своим рабам сжечь Каир и уничтожить его население. Жители города собрались вместе, чтобы спасти свои жизни и защитить честь своих женщин; но повсюду, где им не удавалось остановить их, люди Хакима жгли, и грабили, и убивали. Хаким каждый день приходил посмотреть на это и каждый раз делал вид, что все это свершалось без его ведома и позволения. На третий день шейхи и первые люди Каира укрылись в Пятничной мечети, и, подняв вверх свои палки с нанизанными на них листами из Корана, обличали творимое ими зло, говоря: «Если это зло творится без твоего ведома и позволения, разреши нам, твоим слугам и подданным, дать отпор тем, кто творит зло » /168/. Он отвечал: «Я не отдавал приказа совершать это зло, так что давайте, прогоните их». А солдатам он сказал: «Делайте свое дело». Когда начался бой, сплотившиеся горожане отбросили войска к воротам Каира, где находилось жилище самого Хакима. Он испугался и приказал своим воинам остановиться. И во время этого бедствия была выжжена четверть Каира, и половина его разграблена, и рабы Хакима совершили столько бесчестных поступков в отношении женщин этого города, что те, кто носили чадру [1947] , убивали себя, боясь позора.
1947
Здесь я согласен с поправкой, предложенной М. К., и использую форму arbab-i-sitr вместо arbab-i-shahr — «жители города», как в тексте, где после этих слов идет непонятное слово MRWAT, вероятно неверно образованная форма множественного числа слова mar — «женщина».
У Хакима была привычка гулять ночью по базару и подсматривать за своими подданными. Он также назначил несколько старух подглядывать за женщинами: они ходили из одного дома в другой и рассказывали ему правду и ложь о тех, кто носит чадру. И под этим предлогом он предал смерти много женщин и издал указ, запрещавший женщинам выходить из их домов или подниматься на крышу, а также ходить к башмачникам, делавшим женские башмаки.
Он запретил людям пить вино, а поскольку они не подчинились запрету, он приказал уничтожить большую часть виноградников.
Другой его привычкой было писать письма своею собственной рукой, и в одних говорилось: «Вручить подателю сего письма тысячу динаров, или такой-то город, /169/ или такое-то дорогое платье», а в других: «Убить подателя сего письма, или забрать у него столько-то денег, или отрезать у него такую-то конечность, или подвергнуть его пыткам». И он запечатывал эти письма сургучом, или амброй, или глиной, и в дни аудиенций разбрасывал их повсюду, и все хватали их, каждый соответственно своей судьбе, и несли их местному правителю (mutasarrifan-i-a?mal), и каково бы ни было приказание, изложенное в письме, оно немедленно исполнялось.
Хаким издал указ, запрещавший евреям и христианам ездить на лошадях и мулах и пользоваться железными стременами; и каждый из них должен был носить бусы с колокольчиками, которые отличали бы их от мусульман.
И из-за этих достойных порицания поступков все население, и мусульмане, и немусульмане, стали питать отвращение к его бесчестным делам и указам; и даже его жены, а также его наперстники и придворные потеряли терпение.
Он выдвинул обвинения против своей сестры, Ситт аль-Мульк, Ибн-Даввасу [1948] , одному из своих эмиров, который командовал его войском и управлял его делами. Тогда его сестра послала к Ибн-Даввасу, и они сговорились убить Хакима и поставить вместо него его сына Али; и они заключили соглашение о том, чтобы предать его смерти. Они дали тысячу динаров двум рабам Ибн-Давваса, чтобы они устроили засаду на Мукаттамских горах неподалеку от Каира, и /170/, когда Хаким по своему обыкновению отправится туда со своим молодым конюшим, убили их обоих. А Хаким утверждал, что понимает в астрологии, и он рассчитал, что эта ночь будет решающей для него и, если он благополучно переживет ее, то проживет больше восьмидесяти лет. Он сказал об этом своей матери, и она стала просить и умолять его [остаться дома], говоря, что будет лучше, если он не станет искушать судьбу. Он позволил ей убедить себя. Однако на рассвете им овладело чувство тревоги: он не находил себе места и не мог уснуть. Его мать рыдала и цеплялась за подол его одежды, но все было бесполезно. «Если я не сделаю что-нибудь в этот самый миг, — сказал он, — моя душа вылетит из моего тела». И он со своим слугой отправился в Мукаттамские горы. Рабы выскочили из засады и убили и Хакима, и его слугу. Они тайно доставили его тело его сестре, и она похоронила его в своем дворце. И никто не узнал об этом, кроме везира, которому они рассказали об этом, взяв с него клятву о том, что он будет молчать. Узнав правду, он согласился действовать вместе с ними и помочь развеять страхи людей. Они объяснили отсутствие Хакима тем, что он якобы уехал на неделю, и каждый день они предъявляли нового человека, который утверждал, что тот сейчас находится в таком-то и таком-то месте.
1948
Ибн-Даввас был вождем племени катама, населявшего Магриб. См. M. Q., III, 360.