Чудесная жизнь Іосифа Бальзамо, графа Каліостро

Кузьмин Михаил Алексеевич

— Вы видли письма королевы?

— Ну, конечно, и подпись: Марія-Антуанетта Франціи.

— При чемъ же тутъ Франція?

— Но она королева Франціи.

— Все-таки глупо такъ подписываться.

— Вы стали вольнодумцемъ. Королева прелестна.

Каліостро былъ разсянъ и скученъ. Ему казалось, что кардиналъ какой-то не тотъ, что бывало. Самый Парижъ ему представился вдругъ мельче, буржуазне и скучне. Онъ равнодушно спросилъ:

— Чего же вы хотите, мой другъ? На мой взгляд в дло запутанное и не совсмъ чистое. Хорошо, если вы пострадаете только матеріально, т.-е. денежно. Но разъ вс формальности соблюдены, условія ваши подписаны, и вещь передаиа королев, то, значитъ дло кончено. Чего же вы хотите?

— Узнать, передано ли

ожерелье по назначенію.

— А вы кому его передали?

— Г-ж дела — Моттъ, которая при мн же отдала его посланному отъ Маріи-Антуанетты, котораго я знаю въ лицо, такъ какъ онъ же сопровождалъ королеву на свиданье въ Тріанон.

Каліостро молчалъ; молчалъ и кардиналъ, очевидно, недовольный, что его разсказъ не произвелъ желаемаго впечатлнія. Снизу раздался звонокъ. Каліостро замтилъ:

— Конечно, я вамъ узнаю, но, думается, что вамъ и такъ эта исторія стоила не мало денегъ.

Кардиналъ самодовольно кивнулъ головою..

— Конечно, г-жа дела-Моттъ очень милая женщина.

— Кто говоритъ, что г-жа дела-Моттъ очень милан женщина? Какъ графъ Каліостро въ Париж, и я ничего не знаю? 3лодй, злодй! Но вы загладите вашу вину завтра въ пять часовъ у меня. Не правда ли? Я живу въ Марэ, Нефъ с. Жиль. И вы въ Марэ? Мы вс сосди. Ну, кардиналъ, я сажусь, не дожидаясь приглашенья. Впрочемъ, я такъ болтаю, что вамъ некогда предложить мн кресло. Я такъ разстроена, г. Бемеръ все-таки не выходитъ почему-то у меня изъ головы. Я такъ впечатлительна. Нашъ ангелъ королева вчера была вся въ голубомъ. Можно было умереть отъ восторга.

Хотя кардиналъ и придвинулъ кресло къ камину для г-жи дела-Моттъ, она все же двигалась по комнат, повертываясь, присдая, разводя руками, словно танцовала менуэтъ. Ужинать ршили Здсь же для тепла и не зажигать люстры, поставивъ только канделябры. Когда кардиналъ вышелъ зачмъ-то, дела-Моттъ, сощуривъ глаза и понизивъ голосъ, сказала:

— Вы упрекали кардинала въ расточительности и предупреждали относительно меня?

— Откуда вы знаете?

— Такъ, я просто слышала. Вамъ не выгодно со мною ссориться. Вамъ нужны деньги и власть, все это въ моихъ рукахъ. Если хотите, давайте дружить, вы не раскаетесь.

Г-жа дела-Моттъ говорила очень быстро, боясь, что войдетъ кардиналъ. Она наклонилась къ графу, при чемъ онъ видлъ всю ея небольшую грудь въ разрзъ открытаго платья, и сказала:

— Хотите союзъ? Не пренебрегайте. Я могу дать недурные совты. Когда будете узнавать объ ожерель, въ голубки возьмете ла-Туръ, мою племянницу: она очень способная двочка.

Входилъ кардиналъ. Дела-Моттъ разсмялась и хлопнула графа по рук.

— Однако, какія манеры привезъ изъ провинціи графь! Мы это все здсъ передлаемъ.

Идя домой, Кадіостро вспомнилъ, что все время властно правила разговоромъ и будто отдавала приказанія г-жа дела-Моттъ, а онъ, Каліостро, покорно слушалъ.

4

Опытъ даже съ очень способной племянницей г-жи дела-Моттъ не удался. Маленькая ла-Туръ не увидла ни королевы, никакого духа, а только расплакалась и болтала какой-то вздоръ. Тетка ее тутъ же приколотила, сказала, что она и безъ сеанса знаетъ, что королева ожерелье получила, такъ какъ сегодня отъ нея принесли письмо, гд она проситъ подождать, какъ-нибудь устроиться до 1-го октября, когда она внесетъ двойной взносъ, а пока присылаетъ тридцать тысячъ въ качеств процентовъ. Кардиналъ обрадовался, подарилъ голубк коробочку съ драже и даже утшаль графа въ неудач.

Съ парижскими существующими ложами Каліостро постененно расходился, устроивъ свою отдльную, но замчаль, что опыты чаще не удаются, такъ что приходилось прибгать

къ механической помощи или даже просто помощи рукъ. Лоренца служила ему въ этомъ хорошей помощницей. Графъ не длалъ изъ этого никакихъ заключеній, только сердился и, сердясь, упрямй старался добиться того, что отъ него ускользало. Не замчаль или не хотлъ замчать и того, что составь слушателей его длался все боле легкомысленнымъ и смшаннымъ. Правда, оставался кардиналъ, Сарразены и Леожанъ — друзья, но первый былъ увлеченъ и взволнованъ авантюрой съ ожерельемъ, а вторые были далеко. Митава, Петербургъ казались оставленными за мильонъ верстъ. Графъ устроилъ свой домь богато и импозантно, и съ вншней стороны его жизнь была крайне блестяща. Его собранія обратились въ смшанный салонъ, гд постители мнялись каждый день, говорили о длахъ, назначали свиданья. Между тмъ какъ графъ, собирая обрывки вдругъ почему-то исчезнувшихъ знаній, говорилъ напыщенныя и смшныя рчи объ Атлантид, Египт, арканахъ, философскомъ камн, прерывая ихъ комплиментами близко сидящимъ дамамъ.

Впрочемъ, суеврная слава о немъ держалась крпко, и ночью, проходя пустыннымъ Марэ, крестьяне со страхомъ показывали друг другу на огонь въ его лабораторіи и спшили дальше, крестясь. Г-жа дела-Мотть перенесла часть своей дятельности въ салонъ Каліостро, что прибавило ему оживленія, но не способствовало духовности и серьезности общества. Графини должна была бы радоваться свтской жизни, но ее тревожило состояніе Каліостро, которое, несмотря на вншне какъ-будто еще увеличившуюся дятельность графа, чувствовалось тревожнымъ и мрачнымъ. Когда онъ не думалъ, что на него глядятъ, лицо его длалось обрюзгшимъ, печальнымъ и тупымъ. Кром того, Лоренца, при всей своей наивности, замчала, что чаще и чаще графъ бываетъ смшнымъ, что шопотъ и смшки окружающихъ почти не скрываются, и что онъ слушаетъ растерянно и жадно всякаго, кто властно говоритъ. Наконецъ, весь Парижъ, свтскій, газетный, масонскій, уличный, придворный, разинулъ ротъ отъ изумленія и смха: графъ основалъ женскую ложу «Изида» и мастеромъ выбралъ графиню Лоренцу. Сдлано это было по совту г-жи дела-Моттъ. Туманныя и высокопарныя объясненія Каліостро о значеніи женщинъ въ общей регенераціи духа еще боле смшили не только остряковъ, особенно, когда вспоминали, какой рой пустыхъ хохотушекъ, старыхъ двъ, авантюристокъ и сводень ринулся въ открытыя двери этого святилища. Появились памфлеты, стишкии брошюры, гд «Изиду» сравнивали чуть не съ публичнымъ домомъ, а Каліостро изображался въ вид султана среди своихъ женъ. Особенно смущало однихъ и веселило другихъ, что посл сеансовъ, на которыхъ присутствоваль и Каліостро, вс переходили въ сосднюю залу, гд были накрыты столы, ждали кавалеры и запросто ужинали, танцовали и пли куплеты.

Однажды утромъ кардиналъ пріхалъ въ Марэ сильно потрясенный. Прямо пройдя въ кабинетъ, онъ бросилъ перчатки въ каминъ, вмсто того, чтобы положить ихъ на геридонъ, и начадъ, отдуваясь:

— Графъ, я виноватъ, я скрывалъ отъ васъ, но теперь я признаюсь и умоляю о совт.

— Въчемъ дло? — спросилъ Каліостро тоже взволнованно, видя искреннюю тревогу де-Рогана.

— Королева ожерелья не получила.

— Какъ?

— Бемеръ узналъ это отъ г-жи Кампонъ, лектрисы королевы. Вс письма подложны. Марія-Антуанетта Франціи! вы правы: кто же будетъ подписываться такъ глупо? Мы вс обмануты, но, главное, задта честь королевы. Ювелиры были уже въ Версал, тамъ все извстно. Боже мой! что же намь длать?

— хать къ королю, броситься къ его ногамъ и сказать правду.

— Нтъ, я этого не могу сдлать.

— Тогда это сдлаетъ за васъ вашъ другъ.

— И этого не надо! слишкомъ поздно! — и кардиналъ закрылъ полное лило маленькими ручками.

Каліостро молчалъ, глядя въ окно и стараясь собрать свои силы. Что-то послднее рухнуло словно около него. Но силы не увеличивались.

Кардиналъ поднялся совсмъ старичкомъ.

— Прощайте, учитель, благодарю васъ за любовь и за совты, которыми я, къ сожалнію, не могъ воспользоваться, — и вышелъ.