Дар берсерка
Шрифт:
– Я не прислужница.
Девка, уже оставшись у неё за спиной, негромко засмеялась.
Что-то тут не то, тревожно подумала Неждана. Девка из местных, по гoвору слышно. Но чтобы так смело распахивать дверь, когда по двору ходят чужие хирды, недавнo захватившие крепость – для такой отваги нужно иметь защитника. И не из последних людей в чужом войске. А Свальд почему-то переменился…
Она, похолодев от дурного предчувствия,торопливо толкнула первую попавшуюся дверь. Влетела в темную опочивальню, захлопнула
Я ведь знала, что так будет, подумала Неждана, глубоко вздохнув. И постояла ещё немного в темноте, не шевелясь. Ощутила вдруг странное, горькое веселье. Все могло быть гораздо хуже. Она до сих пор могла жить в поместье Свенельда. И мыкать там рабью долю, еще горшую оттого, что довелось родиться бабой. А уж о печалях ярловой жены, муж которой нашел себе в походе девку, и мечтать не смела бы…
Бывает и хуже беда, уже поспокойней подумала Неждана. Вон хоть Забаву Твердятишну возьми. И сама пропала, и дите с собoй унесла. Вот где горе, так горе!
Она сглотнула, отгоняя легкую тошноту, в последние дни ставшую уже привычной. Потом сделала несколько шагов, нащупала в темноте кровать и скинула на неё мешок с плеча. Отыскала ставни, распахнула…
Свет ясного, солнечного дня ворвался в опочивальню. Неждана огляделась.
Крышки сундуков, стоявших вдоль стены, были откинуты,тряпья в них почти не оcталось. На половицах тoлстым слоем лежала пыль, поверх которой отпечаталась лишь одна дорожка следов – её собственная. Похoже, вещи забрали, а хозяйка светелки не появлялась здесь уже несколько дней. То ли сама ушла, то ли силой увели горемычную…
А я все себя жалею, мелькнуло у Нежданы. Как бы не разозлился Свальд, но на позор и поруганье он её не отдаст. Соврать, обхитрить муж может, но изгаляться по-дурному не будет.
Неждана снова глубоко вздохнула. Огляделась, скинула с плеч плащик из грубой шерсти. Потом, найдя в одном из сундуков какое-то тряпье, прошлась вдоль них, смахивая пыль и закрывая крышки.
на уже принялась за подоконник со ставнями, когда в проходе кто-то заорал:
– Нида! Где ты?
И Неждана метнулась к выходу. Торопливо шагнула за порог, увидела Свальда, замершего в начале прохода – но смотревшего почему-то в сторону. Муж стоял примерно там, где недавно выглядывала из опочивальни высокая, красивая девка…
Неждане даже послышался приглушенный женский говорок. Дыхание у неё оборвалось, она застыла, пытаясь уловить хоть слово – но тут Свальд повернул голову в её сторону.
И она отпрянула назад, в опочивальню.
Следом раздались шаги – муж шел к ней. Ступал тяжело,точно гвозди пятками заколачивал. А когда переступил порог, на лице его горели красные пятна. И губы Свальд сжал так, что рот казался прорезью…
Он молчал до тех пор, пока не прикрыл дверь и не прошел в середину опочивальни. Только после этого сказал тихо, не повышая
– За то, что наговорила прилюдно, заплатишь. Ты меня опозорила,и я тебя опозорю. Из рабынь взял, вот и накажу, как рабыню.
Неждана застыла. Вспомнила вдруг, какая судьба могла быть у прежней хозяйки этой опочивальни, и задохнулась от страха. Хотя с чего бы? Со своей женой так не поступают, на себя самого позор не навлекают…
– Ночевать ты будешь в рабском доме, – уронил Свальд.
– Чтобы вспомнила,из какой грязи вылезла. Днем станешь прислуживать тем девкам, что живут здесь, в женском доме. И делать будешь все, что они скажут. А теперь…
Он зачем-то отцепил меч, швырнул его на кровать. Взялся за пряжку пояса, не сводя с неё глаз.
Неужто даже сейчас о потехе думает, мелькнуло у Нежданы.
Но безумно, жарко, наперекор всему – внутри вдруг полыхнула надежда, что все ещё уладится. И она торопливо проговорила:
– Прости меня, Свальд. Не подумав, сказала… но ведь Кейлев и впрямь не виноват. А Болли нездешний, этих мест не знает…
Свальд прищурился. Глаза его блеснули голубоватым льдом.
Не то говорю, с отчаянием осознала Неждана. Надо бы в ноги кинуться. Или с поцелуями да умильными словами к нему лезть.
Но вместо этого она стояла молча. Застыла, словно каменная.
– В том-то и беда, что думать ты не умеешь, – буркнул Свальд.
А потом расстегнул пояс – тяжелый, из двойной кожи, с серебряными накладками. Сложил его петлей. Шагнул к ней, отставив руку, в кулаке которой были зажаты концы ремня.
Да ведь он меня бить собрался, с изумлением сообразила Неждана. И сразу вспомнила, как Свенельд, бывший хозяин, порол её кнутом. Оцепенела, уставившись Свальду в глаза…
Тот подступил еще ближе, поднимая руку.
– А ты пряжкой бей, - осипшим голосом вдруг посоветовала ему Неждана.
И вскинула голову. Вытянулась, сжав кулаки. Уже хотела в лицо ему бросить, что кричать не станет – о тут же припомнила боль от порки, которую пережила у Свенельда. И поняла, что может не удержаться от крика. Особенно если битье затянется.
– т пряжки и мне больней будет, – выдохнула она все так же сипло. – И тебе слаще!
Лицо Свальда перекосилось. Он отвел взгляд, занося руку. Замахнулся, но как-то неторопливо…
– В бою от врага глаз не прячут, - уже немного бессвязно сказала Неждана – язык заплетался от страха, а по коже тек холодок тошнотворного ожидания боли.
– Вот и ты на меня смотри, пока бить будешь. Не отворачивайся!
– Хелева тварь… – как-то скрипуче выдавил Свальд.
Кожаная петля в накладках свистнула, рассекая воздух.
Неждану обожгло ужасом, шею и плечо с той стороны, где пролетел ремень, свело,точно от боли. Она даже не сразу сообразила, что Свальдов удар пришелся в пустоту.