Дайте собакам мяса
Шрифт:
И ещё они все хором пытались меня споить. Тост за знакомство; тост за будущую свадьбу; тост за будущего ребенка; тост за счастливых родителей; тост за родителей жениха и невесты — по одному на каждого. И так далее, и тому подобное. Татьяна могла законно пить сок; мне же приходилось изощряться, чтобы в меня попало как можно меньше спиртного — после её приезда в Сумы у меня почти не было никаких тренировок с алкоголем, и я боялся элементарно заснуть в самый ответственный момент.
Через час я запросил пощады — неприятно такое признавать, но я был непривычен
Члены семьи Иваненко оказались людьми понятливыми, и хотя у них почти никто не курил, но отчим Татьяны вызвался показать мне местечко, где периодически дымил сам.
* * *
Это была одна из маленьких комнат — самая дальняя, но с полным фаршем. В ней была односпальная железная кровать с шишками, непременные ковры на полу и на стене, огромный шкаф, наверняка забитый зимними вещами, стол с парой стульев и даже пианино. Комната была неплохой, ещё и с балконом, которые пока ещё не было принято утеплять и застеклять. В этой квартире балкон использовался для хранения всякого барахла — ничего удивительного, имеющаяся кладовка не справлялась с количеством запасов. На балкон меня, правда, не потащили, хотя он был открыт из-за накрывшей Москву жары, мы расположились у старого потертого стола, на котором стояла импровизированная пепельница из консервной банки, наполовину заполненная старыми окурками. Жестяная крышка этой банки была завернута в причудливую конструкцию, на которую в случае нужды можно было положить сигарету.
— Раньше курил много, — сказал Евгений Архипович, — ещё на войне привык, там это одна из немногих радостей была — посидеть, подымить. Но врачи… говорят, что надо завязывать, если не хочу проблем с сердцем. Вот и завязываю… помаленьку.
— Я только в командировке начал, до этого не курил совсем, — повинился я. — Там тоже радостей мало… а как Татьяна приехала, так тоже завязывать решил. А что гостей столько? Таня говорила, только вы с матерью будете и бабушка.
— Ты это, кончай выкать, на ты давай, чай, не чужие, — сурово потребовал он.
— Хорошо, — я улыбнулся. — Привычка. Но на ты, так на ты.
— Привычки всякие бывают, — согласился он. — Эта — дурная. Со своими на ты надо. Вот ты — свой, и я к тебе на ты. Понял?
— Что ж тут не понять.
— Молодец… в каком звании сейчас? От Таньки не добиться ничего, то ли не знает, то ли придуривается, у неё не поймешь… выросла оторва…
— Хорошая она у вас выросла, — не согласился я. — Майора дали на неделе. А полгода назад старлеем был.
Я
— Вот как… — Евгений Архипович задумчиво затянулся. — Что ж, бывает такое. Я за войну из сержантов как раз до старлея добрался, разведвзводом командовал. В сорок третьей армии… слышал про такую?
Слышал, конечно.
— Витебск, кажется, брали?
— Да, с севера заходили, рубка там страшная была, — кивнул он. — Но немцы быстро сдулись, соседи далеко прорвались, им уже деваться некуда было.
— А в Лепеле бывать не доводилось? — спросил я.
— Нет, — Евгений Архипович помотал головой. — Его как раз наши соседи брали, шестая гвардейская. Мы южнее прошли. А потом меня к Рокоссовскому в третью армию перевели, там я с Нинкой и познакомился. Она потом с ним на другой фронт перешла, а я в Берлин входил. А чего ты про этот Лепель вспомнил?
— Да был весной, в местный музей зашел, — объяснил я. — Там стенд есть, посвященный сорок третьей армии, вот и запомнил.
— А, дело хорошее. Ну какие-то части, наверное, участвовали, не мы. А про Женьку… они как узнали, что Танька жениха приведет знакомиться, так всей толпой и напросились. Не отказывать же, как думаешь?
— Не отказывать, — улыбнулся я. — Просто неожиданно. Думали, будут тихие семейные посиделки, а получились семейные, но совсем не тихие.
— А так всегда с ними, детей много, родственников тоже, ты привыкай…
— Да привыкну, — отмахнулся я и оглянулся на легкий шорох у дверей.
Там стояла Татьяна, которая словно не решалась войти. Я торопливо затушил сигарету и встал.
— Ты чего? Зовут? Мы долго?
— Нет, — она покачала головой. — Просто решила посмотреть, как вы тут.
Евгений Архипович почему-то стушевался, неловко кинул окурок в банку и встал.
— Я это… пойду… вы тоже приходите, там ещё много чего… недоеденного.
Я кивнул, хотя он не мог этого видеть, и недоуменно повернулся к Татьяне.
Она подождала, пока отчим скроется в коридоре, подошла поближе и прошептала:
— Мешать не захотел, он такой… привыкай.
— Он также сказал — привыкай, — улыбнулся я.
Татьяна немного помолчала.
— Маме с папой очень не нравилось, что я… с Володей, — наконец сказала она. — Они считали, что я напрасно это делаю. Ругали меня, когда я развелась с первым мужем… его тоже звали Виктором… извини. Но я об этом не жалела. С ним было очень трудно. С… с Володей тоже, но по-другому.