Дайте собакам мяса
Шрифт:
— Знаешь, я почему-то уверена, что ты с этим разберешься, и у тебя всё наладится, — ответила она.
— У меня? Не у нас? — меня почему-то зацепило это слово.
— У тебя, у нас — разве это важно?
— Наверное, важно… если у меня, то я по-прежнему волк-одиночка. А если у нас, то мы — это семья. В семье, насколько я в курсе, все проблемы всё равно делятся на обоих. А я тебя поставил перед фактом — ушел и всё.
— А, ты об этом… — сказала она. — Тогда да, у нас. Но
Её вопрос поставил меня в тупик. Последние три месяца мы жили, как муж и жена — если, конечно, не считать штампов в паспортах. Но всё остальное было то самое, что я и ожидал от настоящей семьи. Правда, мы как-то не поднимали эту тему в Сумах, только в день её приезда, и просто вели себя так, словно всё происходящее было высшей формой нормальности.
Впрочем, ждать штампов нам осталось недолго — мы собирались расписаться в последнюю пятницу июля.
— Я тоже, любимая, я тоже… — я погладил Татьяну по животу. — У Макса, кстати, свадьба в сентябре. И если она совпадет с родами, придется отказываться… он мне предлагал свидетелем стать.
— Не вздумай! — Татьяна шлепнула меня по руке. — Нельзя отказываться!
— А если ты в это время будешь рожать?
— И что? — улыбнулась она. — Чем ты мне поможешь? Я буду в больнице, а ты — сидеть в приемном покое? Но это глупо, Виктор, роды — долго.
Об этом я знал, просто не считал возможным веселиться, когда где-то рядом происходит такое важное событие, как рождение моего ребенка. Впрочем, Татьяна была права.
— Ладно, до этого ещё уйма времени, — миролюбиво признал я. — Подумаем об этом завтра…
— Почему завтра?
— Ну не сегодня же? Завтра будет новый день, который хорошо подходит для того, чтобы подумать о самых разных вещах…
Большой детский хор запел «Взвейтесь кострами», и я сначала не понял, что одновременно зазвонил телефон. Первой услышала его Татьяна — она как-то легко поднялась, прошла к аппарату и сняла трубку. Мне пришлось идти в другую сторону — к телевизору, чтобы убавить громкость.
— Алло! Да… да… это я… конечно, сейчас позову. Виктор, это тебя, — сказал она и зажала микрофон ладонью. — Какой-то суровый мужчина.
Я знал нескольких суровых мужчин, но не ожидал звонка ни от одного из них. Поэтому просто взял трубку у Татьяны и приложил её к уху.
— Да? Орехов слушает.
— Хорошо, что слушаешь, Орехов, — мрачно сказал полковник Денисов.
— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — ответил я. — Чем могу…
— Не юродствуй! — потребовал он. — Завтра чтобы был на работе. В девять утра! Как штык! И только попробуй опоздать! Всё понятно, Орехов?
Я мысленно перебрал варианты ответа. Мне очень хотелось послать его как можно дальше, чтобы наверняка отрезать себе любые пути назад в Комитет, но
— Так точно, Юрий Владимирович.
В трубке тут же прозвучали короткие гудки отбоя, и я положил её на аппарат.
— Кто звонил? — спросила Татьяна.
— Начальник, — усмехнулся я. — Ну а завтра я узнаю, бывший он или не бывший.
[1] Офицеры КГБ могли выйти на пенсию после 20 лет службы, в которую включалась и армия, и учеба в профильных учебных заведениях. Если они отрабатывали в Комитете половину этого срока, то общий стаж работы для выхода на пенсию должен был составить 25 лет. В случае Орехова — в армию он попал в 19 лет, отслужил три года, затем два года учился в Высшей школе КГБ и пять лет к 1972 году отработал в московском управлении.
[2] «Коломбо» с Питером Фальком выходил в 1971–78 годах, потом было ещё два сезона в 89–90-м и один сезона в 2003-м. Несмотря на такой долгий срок, вышло всего 69 эпизодов.
Глава 19
«Я брожу по пустым коридорам»
К знакомому зданию на Дзержинского я приехал загодя, примерно за час до назначенного времени, и потом долго стоял на другой стороне улицы, чуть в стороне, чтобы не примелькаться. Трюк, конечно, был наивным, к тому же по центру в восемь утра шли толпы, среди которых можно было легко затеряться. Но главное я всё же узнал — Денисов либо уже был в управлении, либо прошел в него через другой вход, не через центральный.
В принципе, я ожидал чего-то подобного, но наша служба действительно чем-то была похожа на работу в театре, поэтому я решил доиграть свою роль до конца. Без пятнадцати девять я подошел к двери, открыл её — и оказался в небольшом помещении, где кучковались несколько ранних посетителей. Удостоверения у меня не было, так что просто пройти мимо охраны я не мог, но окошечко бюро пропусков ещё не работало, а дежурный сержант на мой вопрос о каких-либо указаниях о человеке по фамилии Орехов только покачал головой, даже не удостоив меня ответом. Я понимал бессмысленность всего этого, но должен был проделать определенные ритуалы.
Я обвел посетителей взглядом, чтобы запомнить их лица — бог знает, зачем, скорее, по привычке. Затем резко развернулся и вышел на улицу, остановившись сразу за дверью. Моя подозрительность тут же была вознаграждена — один из тех «посетителей» со всего размаху впечатался в мою спину. Он, разумеется, извинился, я, разумеется, принял его извинения — и мы разошлись, довольные друг другом. Правда, ему теперь предстоит получить втык за неправильное ведение наружки, но меня его проблемы беспокоили в последнюю очередь. Я опять оказался в центре игры, и должен был выбрать правильную последовательность действий, не допуская больше таких грубостей по отношению к оппонентам.