Дайте собакам мяса
Шрифт:
Но что-то внутри меня порадовалось приезду приятеля. Конечно, я не сомневался, что Макс рванет ко мне сразу, как только узнает, что произошло, но тот же Денисов мог наложить прямой запрет на визиты ко мне. Мне вдруг стало интересно, сколько ещё сотрудников Комитета уходили так, как я — мне доводилось слышать о подобных случаях, но многие из них выглядели, как легенды, а не реальные события.
В принципе, того, что случилось в кабинете полковника Денисова, просто не должно было случиться, а я, наверное, действительно поступил, как последний идиот. Но определенная уверенность в своей правоте у меня была. Дело Якира не было ни сложным, ни каким-то запутанным, мне не нужно было вспоминать дедуктивный метод Шерлока Холмса или срочно узнавать
Вообще после Сум возня с московскими диссидентами меня просто раздражала. Насколько я понимал ситуацию, основным полем боя за сохранение СССР должны были стать союзные республики — и в первую очередь это касалось Украины и трех прибалтийских «тигров». Причем с прибалтами было как бы не проще — коренного населения там немного, бунтарей совсем мало, и если не церемониться, то все тамошние диссиденты в скором времени либо пожгут сами себя от избытка чувств, либо просто закончатся. В той версии истории, которую я помнил, первое время американцам приходилось завозить в эти республики что-то вроде оккупационной администрации — местных коллаборантов на всё не хватало. Украинская задачка так легко не решалась, имелось несколько вариантов, и в каждом из них могла скрываться засада. Единственное, что я знал точно — это то, что решать её надо, причем как можно быстрее, пока ещё не стало слишком поздно.
На фоне этих масштабных проблем суета московской интеллигенции, которая пыталась защищать какие-то мифические права кого-то на что-то — в основном свои и сразу на всё, — выглядела возней в песочнице, где дети нашли собачью какашку и с криками перебрасывали её друг другу. Разумеется, всё было гораздо сложнее — за диссидентским движением пристально следили наши «друзья» из ЦРУ и МИ-6, которые активно помогали советским протестунам переправлять всякую антисоветчину на Запад и печатать её там, а в обратную сторону посылали небольшой, но стабильный поток денег. С деньгами Якира и компании ещё предстояло разбираться и разбираться, но если бы Денисов разрешил мне действовать по собственному усмотрению, а не по заложенному в наших инструкциях плану, то я уже месяца через три знал бы пусть не всё, но многое. Конспирация у участников возни в песочнице тоже была на детском уровне. Ну а потом можно было нанести по самому уязвимому месту всей этой диссидентской братии, то есть лишить их финансирования. И пусть результаты этого расследования пришлось бы выносить на уровень Андропова и, наверное, Политбюро, пусть коллеги из центрального аппарата разбирались бы в той поддержке, которую оказывали диссидентам некоторые облеченные властью чиновники… это уже было бы не моё дело. Зато, освободив Москву от этих антисоветских элементов, можно было сосредоточиться на главном — то есть на Украине. Я надеялся, что у меня достанет аргументов доказать начальству необходимость такой смены направления приложения усилий Пятого управления.
Но теперь всё это оказалось не просто в подвешенном состоянии — это была та ветвь времени, которая никогда не будет реализована. В той истории, которую я помнил, расследование дела Якира и Красина обошлось без Орехова, он спокойно занимался своими артистами и о высоких материях даже не помышлял. Кто-то возглавил следственную группу, кто-то провёл допросы, кто-то проверил показания… А через год, когда этих граждан тяжким трудом, пролив семь потов, дотащили до суда и приговора — пришел лесник с широкими полномочиями и разогнал всех обратно по норам. Всё вернулось на круги своя, ничего не изменилось, кроме судеб отдельно взятых Петра Якира и Виктора Красина.
* * *
— И что ты будешь делать? — спросил Макс, покосившись
Это была привычка, которой обладали мы оба — да и любой другой сотрудник Комитета. Мы обсуждали рабочие вопросы, и присутствие посторонних при этом не приветствовалось. Правда, Макс не знал, что для меня Татьяна давно перестала быть посторонней, но для него она была именно таковой — хотя он знал, что нас связывает, да и она ему явно понравилась. Сама девушка сидела тихо и в беседу не лезла.
— Искать работу, — улыбнулся я. — Надеюсь, кислород мне не перекроют.
— Да вряд ли, с чего бы? — удивился Макс. — Не ты первый, не ты последний, всем перекрывать — перекрывалка сломается.
В чем-то он был прав, но с нашего общего начальства вполне станется сделать так, чтобы я мог найти вакансию только чабаном где-нибудь в Казахстане. Правда, у меня всегда была опция вернуться на Украину и попроситься, например, референтом к Семичастному, с которым у нас вроде сложились вполне нормальные отношения. Ещё была Белоруссия — правда, там я никого толком не знал, но в Лепеле точно была вакансия начальника цеха на ремонтно-механическом заводе, и если Семичастный попросит Машерова… На этой мысли я остановил свою фантазию — нечего отправляться в полет, когда ещё ничего не решено, топливо не залито, а космические карты не заправлены в планшеты.
— Надеюсь, это так. Но пока буду наслаждаться отдыхом, а то последние полгода крутился, как белка в колесе. Ну а потом заберу трудовую и буду думать уже предметно, — я пожал плечами и отпил чай.
Конечно, в таких обстоятельствах больше подходило бы что-нибудь с градусами, но Макс был за рулем, да и меня не тянуло напиваться до розовых единорогов. Я не чувствовал ни горя, ни радости, которые требовали бы подпитки алкоголем.
— Денисов был вне себя… — Макс снова покосился на Татьяну. — На Сашку наорал при всех, никогда себе такого не позволял, а тут — на тебе. Меня хотел к себе в кабинет затащить зачем-то, но я сослался на срочную встречу с агентом…
Я хмыкнул.
— Если что, я потом тебе расписку напишу — обязуюсь сотрудничать и рассказывать всё, что положено, — сказал я. — Только псевдоним я уж сам себе выберу, у тебя с фантазией туго.
— Сплюнь три раза, — насупился он и опять покосился на Татьяну. — Я уверен, что ничего ещё не решено, так что жди гостей.
— Макс, перестать заглядываться на мать моего ребенка, — сурово сказал я. — И говори спокойно. Всё, что происходит на этой кухне, останется на этой кухне. А гостей я жду… правда, думаю, что не ко мне придут, а пригласят куда-нибудь. Не по чину им самим по гостям ходить.
— Ребята говорят, что Денисову втык уже был, — Макс всё-таки чуть понизил голос. — Кто его отчитывал — неизвестно, но он как раз после этого с катушек и съехал, а потом на Сашку набросился.
В этом был весь Макс, которого я немного узнал лично, но лучше помнил благодаря «моему» Орехову. Я не знал, сколько он провел времени в управлении, но ему удалось собрать все сплетни, которые касались моего увольнения. Правда, и было этих сплетен — раз, два и всё. Но лиха беда начало, уже завтра Максу может собрать более обильный урожай слухов, и, наверное, он снова приедет ко мне, чтобы поделиться своей добычей.
— Всё равно я на их условия не соглашусь, — я демонстративно посмотрел в окно. — А они, боюсь, не смогут предложить мне ничего другого. Обидно, конечно, уходить вот так, но это лучше, чем наступать себе на горло.
— Вить, а в чем там дело-то было? — наконец спросил он.
Я ждал этого вопроса чуть раньше.
— Они решили выиграть битву и проиграть войну… — сказал я. — И извини, большего сказать не могу. Но это связано с разработкой диссидентов.