Дело леди Евы Гор
Шрифт:
— Это месть, — генерал сузил глаза, пристально разглядывая меня, словно пытался прочитать мои мысли. — Банальная женская обида.
В груди вспыхнуло возмущение. Я медленно вдохнула, стараясь сохранить спокойствие, но пальцы непроизвольно сжались в кулак.
— Если бы я действительно хотела мести, милорд, — голос остался ровным, но внутри всё кипело, — я бы не тратила время на этот разговор. Просто действовала бы за вашей спиной.
Его бровь дёрнулась, но выражение лица осталось непроницаемым.
— Вы меня
Стук ладони о стол раскатился по кабинету глухим эхом. От неожиданности мы оба вздрогнули.
В воздухе повисло напряжение.
Герцог медленно выдохнул, словно боролся с желанием ответить резко. Взгляд его потемнел, но в нём не было гнева — скорее, что-то похожее на усталость и… сомнение.
— Я в них не участвовал, — наконец произнёс он, всё так же не отводя взгляда. — Я был занят другими вопросами и не вмешивался в работу интендантской службы.
— К вам поступали жалобы от офицеров или солдат на плохое качество питания или обмундирования?
— Да, поступали, — ровно ответил герцог.
— Какие меры вы приняли?
— После моего разговора с бароном Селбриджем жалобы прекратились. Еда была приемлемого качества.
— Что ж, король сам примет решение по вам. Но теперь вы можете подготовиться к аудиенции, — я устало потёрла висок, в котором пульсировала острая иголочка боли.
С лицом мужчины напротив происходили метаморфозы. Непроницаемая маска дрогнула, а в глазах появилось понимание и даже смущение.
Неужели, наконец, понял, к чему я его подводила?!
Разговор ещё был не окончен. Собравшись с силами, продолжила:
— Но помимо самого барона остаётся вопрос о его семье — жене и двух дочерях.
Тишина повисла между нами.
— Вы хотите обсудить их судьбу? — прервал мужчина затянувшееся молчание.
— Они не виноваты в том, что сделал их муж и отец, но они понесут наказание вместе с ним. Вопрос в том, какое именно.
Я выдержала взгляд чёрных глаз герцога, ощущая, как внутри что-то болезненно сжимается.
— Полагаю, что вы захотите принять участие в их судьбе.
Герцог чуть опустил голову и потёр переносицу, словно обдумывая это предложение.
— Иоланда… — наконец произнёс он медленно, будто пробуя имя на вкус.
А у меня внутри всё переворачивалось от упоминания герцогом этого имени.
— А также её младшая сестра и баронесса Селбридж, — уточнила я, пытаясь обезличить бывшую... или будущую невесту герцога. — После конфискации имущества барона их положение изменится. Баронесса не сможет найти им подходящую партию, на которую они могут рассчитывать сейчас.
— Вы хотите сказать, что мне стоит позаботиться о них?
— Нет, милорд. Я хочу
Сделав паузу, я дала время осознать этот факт.
— Если я ничего не предприму, — продолжила, не отводя взгляда, — то в глазах высшего света это будет выглядеть, как жестокая месть герцогини своей сопернице. Ведь даже вы, милорд, заподозрили меня в нечестных помыслах.
Он сжал челюсти.
— Но если вмешаетесь вы… Это будет очередным плевком мне в лицо.
Глаза герцога сузились.
— Вы намекаете, что все решат, будто я стремлюсь оставить за собой право на леди Иоланду? И что я захочу сделать из порядочной женщины любовницу?
— Вы можете оставлять за собой какие угодно права, милорд, — процедила я сквозь зубы. — Но не забывайте о нашем соглашении. Никакой публичности в отношениях с этой леди ещё четыре года и триста дней.
— Вы считаете дни до аннулирования нашего брака? — изумился герцог.
— Вы вынуждаете меня это делать своим отношением и… поведением! — слова сорвались прежде, чем я успела их осмыслить.
Герцог медленно выдохнул, расслабляясь.
— Ева, вам так невыносимо быть моей женой?
Моё имя, произнесённое обволакивающим разум голосом, заставило вздрогнуть. Слишком интимно для напряжённого разговора. Я стиснула зубы, заставляя себя не поддаваться эмоциям.
— Этот брак — вынужденная мера.
— Да, — согласился он, но не отводил взгляда. — Но если бы всё было так просто, вы бы не реагировали так эмоционально.
Предательский жар разлился по моим щекам, выдавая всё, что я пыталась скрыть.
— Вы любите другую женщину, — упрямо напомнила, стараясь вернуть себе контроль.
— Когда-то любил, — поправил он, а затем добавил медленно, тщательно подбирая слова: — Но теперь я не уверен, что это чувство было таким, каким я его себе представлял.
Моргнув, я широко открыла глаза, уставившись на герцога, как на восьмое чудо света. Он сам понял, в чём признался?!
— Вы… вы…
— Это важно? — он подался вперёд, наклоняясь ко мне ближе через стол. А я, как та мышь, застыла перед хищником. — Для вас, Ева, важно?
Отчего-то слова застряли в горле.
— Нет, — прозвучало неубедительно даже для меня самой.
— Тогда почему вам не всё равно?
Я не знала, что ответить.
Ведь я влюбилась в этого невозможного мужчину ещё тогда, когда знала его, как барона Вентворта. Тогда, когда он был недосягаемым и бесконечно далёким. Тогда, когда его имя ещё не отдавало болью в сердце.
А потом… Потом он сам всё разрушил. И я отчаянно старалась закрыть своё сердце, окружить его стенами из гордости и равнодушия, не позволять себе даже думать о нём иначе, чем как о препятствии на пути к свободе. Но каждый раз проигрывала. И снова начинала эту борьбу заново.