Дело леди Евы Гор
Шрифт:
Детские глаза загорелись сильнее, а шеи вытянулись в ожидании Игги.
— Сюрприз? — переспросил Кай, светловолосый мальчишка, сын жестянщика.
— Конечно. Как же без него в День Чудес? Помните, что я рассказывала о празднике?
— В День Чудес можно загадать желание и получить подарок!
— Да, если хорошо потрудиться до этого, не шалить много и не драться. Вы все помогали мне, работали, старались. Поэтому я приготовила для каждого из вас небольшой подарок, — продолжила я, присаживаясь на край стула, чтобы быть на одном уровне с детьми.
В
— Ого… — прошептала Оливия, наблюдая, как каждый из детей получает в руки мешочек.
— Давайте-давайте, открывайте!
Развязав ленточки, дети с замиранием достали содержимое своих подарков.
У каждого был набор: чернильница, перо и аккуратно сложенные листы бумаги, отрез ткани для костюма или платья, отрез кожи на пошив обуви, девочкам ленты и украшения, а мальчикам пояса и зажимы для рубашек.
Сначала они выглядели растерянными. Неверие сменялось восторгом.
— Миледи, это… для нас? — осторожно спросил Эдвин, самый старший из ребят Мэри.
— Да, для вас.
— Но зачем бумага и перо?
Я улыбнулась.
— Чтобы учиться.
Тишина.
Дети переглянулись.
— Учиться… писать? — пробормотала девочка с тёмными кудряшками, которую друзья называли Тэсс.
— Да, Тэсс. Писать, читать, считать. Всё, чему вы захотите научиться.
Секунда молчания — и вдруг все заговорили разом.
— Я смогу писать своё имя?
— А я… а я смогу писать настоящие письма?!
— А мама не будет ругаться?
— О-о, а я тогда смогу стать писарем! — обрадовался Эдвин.
Этот ребёнок уже подходил ко мне с просьбой о работе. Я пока его отослала, пообещав, что подумаю, но взяла слово, что он не станет где-то искать работу на стороне. Ему было всего тринадцать. И мне хотелось, чтобы его детство продлилось. Его семья сейчас жила в тепле и сытости под моей опекой. Острой необходимости в дополнительном заработке не было. Они с Мариком выполняли посильную работу: принести воды на кухню, вынести мусор, сбегать на посылках. Этого было достаточно.
— Да, любой из вас сможет. Но, — я подняла палец, заставляя их чуть поутихнуть, — если хотите научиться, вам придётся приходить сюда каждый вечер. Я сама буду вас обучать.
На мгновение дети замерли, а затем снова заговорили разом, обещая приходить.
— Спасибо, миледи!
И вот уже вместо робких улыбок — восторженные лица, вместо неуверенности — убеждённость, что всё возможно и все желания исполнятся!
Я снова рассмеялась, глядя, как дети прижимают к себе свои подарки, разглядывают чернильницы, размахивают перьями. Их радость согревала лучше любого огня.
— А теперь бегите домой спать. На занятие вас позовут Марик и Эдвин.
День Чудес удался.
Гостиница постепенно пустела. Слуги убирали со столов, Лили мурлыкала песенку под нос, мечтательно улыбаясь, Игги моталась по лестнице вверх-вниз, собирая какие-то забытые в комнате вещи и унося их в мой дом. Сегодня
Мои руки невольно коснулись губ, вспоминая прикосновение чужих губ.
Поцелуй герцога…
Этот день действительно был полон чудес.
Глава 50. Есть ли выход?
Утро выдалось пасмурным и морозным. Светлый рассвет пробирался сквозь плотные занавеси, ложась бледными полосами на стол, где уже стояли чайник с ароматным травяным отваром и корзина свежеиспечённых булочек от господина Генри. Воздух был напоён запахом тёплой сдобы, лёгкой горечью заварки и… напряжением.
Я сидела у окна, глядя, как редкие прохожие спешат по своим делам. Внутри меня кипели мысли, не давая покоя. Семья барона Селбриджа. Жена, две дочери… Что с ними делать? Они не виноваты в грехах отца и мужа, но общество не будет к ним столь снисходительным. Позор отца ляжет и на их плечи. И как бы я ни старалась убедить себя в собственной беспристрастности, внутри всё сжималось при мысли об Иоланде. Её лицо всплыло в памяти, как отражение в мутной воде. Надменная, язвительная, но... всего лишь пешка в мужской игре, как и я когда-то.
Барон будет признан изменником короны. Его вина неоспорима, доказательства весомы. Закон суров к родным предателя, и даже если они непричастны к его преступлениям, клеймо позора ляжет и на них. Баронесса и её дочери вполне могут оказаться не в уютных гостиных, а на рудниках. Таков жестокий порядок вещей: корона требует не только возмездия, но и урока для всех остальных. Одна ошибка главы семьи — и за неё платят все, кто носит его имя. Так было со мной.
«Рудники...» — слово будто металлическим привкусом отозвалось на языке. Холод, голод, нескончаемый труд. Рудники — это ни метафора, ни угроза для красного словца, а реальность, где ломаются люди. И никто не скажет этого вслух, но общество будет наблюдать за их падением с тем же жадным интересом, с каким оно аплодировало их успеху.
В этот момент дверь распахнулась, и в столовую стремительно вошёл Джеральд. Лицо сосредоточенное, губы сжаты, но в глазах ликование. Мужчина склонился ко мне, стараясь говорить так, чтобы никто, кроме нас, не услышал:
— Миледи, дознаватели герцога сегодня арестовали барона Селбриджа. Его уже сопроводили в городскую тюрьму.
Слова оглушили, упали тяжёлым грузом. Сердце на мгновение замерло, прежде чем рвануться в бешеном ритме.
— Кто санкционировал арест? — спросила я, прищурившись.
— Приказ пришёл из секретариата Его Величества. Доказательства приняты без дополнительной проверки.
Я молча кивнула, ощущая, как внутри смешивается удовлетворение от результата проделанной работы и странное чувство ответственности за судьбу семьи барона. Этот момент был неизбежен. Всё шло к нему.
Город уже взбудоражен — слухи разносятся быстрее ветра. Арест одного из самых влиятельных людей Марвеллена не останется без последствий. Я отодвинула нетронутую чашку в сторону и позвала Эдвина, старшего сына Мэри, который всегда крутился неподалёку, стараясь быть полезным.