Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит»

Бучер Энтони

— Неважно. Думаю, нам нужны только заглавия. МОЁ — НА — Я — НА — Я МОЁ… Нет. А, вот это подходит! СПУСТИСЬ НА! Так, что следующее — 25723?

— «Вскрытие Шуберта и…»

— Безупречно! СПУСТИСЬ НА ВСКРЫТИЕ… У нас уже есть послание. Дальше.

Каждый шаг значил пробы и ошибки — взвешивание качеств двух начальных слов и отбрасывание того, что не имеет смысла. И вот, после восьми подобных попыток на бумаге перед мистером Эвансом возникло сообщение:

КРУЖКА?

СПУСТИСЬ НА ВСКРЫТИЕ ТРИ ДВА ЮЖНАЯ УЛИЦА

ПЕСНЬ?

— Всё! — издал он триумфальный клич. — Теперь нам нужна только карта — найти, где Стейн-стрит или Сонг-стрит [118] —

хотя сложно сказать, где такая может быть, — и поторопиться туда, пока ещё кто-нибудь не сообразил, что значат эти цифры.

Морин тоже охватило его волнение. Она не пыталась остановить его, уточнив, что смысл списка указал им случай, а не разум.

— Через дорогу банк, — добавила она. — У них есть карты.

Прижимая к себе драгоценные пластинки, мистер Эванс двинулся из магазина, всем видом своим сзади напоминая столб со створками ворот по бокам. Но на пути его застыл охранник — второй продавец.

118

Stein (англ.) — глиняная пивная кружка. Song (англ.) — песня.

— Простите, сэр, — произнёс этот юнец, — но есть у вас восемнадцать центов?

Мистер Эванс резко замер и уставился на этот памятник наглости.

— А какое вам до этого дело, молодой человек?

— Налог на продажи с шести долларов, — терпеливо пояснил продавец, — составляет восемнадцать центов.

Морин уже достала свою сумочку и вручила ему требуемую сумму.

— Я внесу в это в бюджет по статье расходов, — добавила она, когда они вышли из магазина, — хотя и не знаю пока, где.

— Странно, — заметил мистер Эванс, пробираясь сквозь плотное движение на бульваре. — На Востоке мы всегда слышим, какой Калифорния процветающий штат, а все люди тут только и делают, что клянчат мелочь.

— В любом случае, — утешила его Морин, — это процветающий банк. Они дают вам карты бесплатно и безусловно.

Спустя несколько минут она в отчаянии подняла голову.

— Бесполезно, — произнесла она. — Сомерсет-плейс, Сомма-вэй, Сонора-авеню, Сопер-драйв — никакой Сонг-стрит.

— Тогда попробуйте Стейн.

— Пробовала. Стейрнс-драйв, Стил-авеню, Стелль-плейс, Стефенсон-авеню. Никакой Стейн-стрит. Я никогда про такую не слышала, но это ничего не доказывает. Я многом не слышала из того, про что в последнее время прочитала. Забавно, как можно годами жить в городе, не зная названий улиц.

— Я знаю, — сказал мистер Эванс. — Единственное, в чём можешь быть уверен, это в том, что в городе будет главная улица. Мейн-стрит, [119] мисс О’Брин! В Лос-Анджелесе ведь есть Мейн-стрит?

119

Main Street (англ.) — главная улица; частое название центральных улиц в городах США.

— Конечно, есть, — рассмеялась Морин. — Главная головная боль городского совета. Театры бурлеска, ночлежки, Пиво по Пять Центов за Стакан — вот что это за улица.

— И она идёт на север и на юг?

— Да.

— Тогда она нам и нужна. Итак, как мы можем добраться до дома 32 по Южной Мейн-стрит?

— Но почему Мейн-стрит?

— Вы не улавливаете? Как полностью называется «Песнь кружки»? «Песнь кружки Мэна». [120] Должно быть, не нашлось ни одной записи с нужным словом в заголовке;

человеку, который писал сообщение, пришлось подставить «кружку» и довериться удаче. Итак, как мы туда доберёмся?

120

«Песнь кружки Мэна» (The Maine Stein Song) — гимн университета штата Мэн, получивший известность в США в 1930-е годы в исполнении Руди Валле (1901–1986). Название штата Мэн (Maine) почти омонимично слову «главный» (main).

— Красный вагон на бульваре довезёт нас до Пятой и Холма. Там придётся пройти пешком.

— И сколько времени это займёт?

— По пробкам — добрых три четверти часа.

— Слишком долго, — решительно промолвил мистер Эванс. — Такси!

Морин, пока они ехали по бульварам Голливуд и Сансет, то и дело косилась на своего спутника. Успех его криптоанализа, хотя и вызванный чистой случайностью, словно сделал из него другого человека. Это больше не был бледный и задумчивый кролик. Нет, внезапно он обратился в Человека Действия Без Лишних Слов. Ей подумалось, что это, должно быть, авторская интерпретация достопочтенного Дерринга Дрю

— Мисс О’Брин, — резко повернулся он к ней, — что было на другой стороне «Вскрытия Шуберта»?

Она посмотрела на пластинки у себя на коленях.

— «Два герцога на пирсе» — по-моему, это ужасно похоже на «Счастливчика Луи», — и ей пришло в голову, что лейтенант Финч едва ли одобрит такое сравнение.

Мистер Эванс авторитетно постучал по стеклу.

— Водитель, — повелел он, — измените конечный пункт на 232 по Южной Мейн-стрит. — И он вновь уселся в самодовольном молчании.

— Но почему? — спросила Морин, чувствуя себя глупой марионеткой.

— Вскрытие, — разъяснил он с оттенком снисходительности, — будет проведено в известном здании, адрес которого излишен. Следовательно, должно быть, подразумевалось число с обратной стороны.

— А если это не так, — сказала Морин, — мы можем вернуться и попытать счастья с домом 32.

— Нам это не потребуется, — изрек достопочтенный Дерринг Дрю.

Так и произошло. Водителю пришлось высадить их за полквартала от нужного адреса, такая рядом с ним творилась неразбериха. Морин увидела полицейские автомобили и людей в форме, а на какой-то момент ей даже показалось, что перед глазами мелькнула уже такая знакомая высокая и стройная фигура, показавшаяся совсем невозможной тут. Она посмотрела на толпящихся вокруг людей и с дрожью подумала, что спроси она их что-нибудь, они решат, что она… Пожалуй, форма «Армии спасения» обнадёживала.

— Прошу прощения, — осмелилась она, — но не могли бы вы сказать мне, что происходит вон в том здании — кажется, отеле — под номером 232?

Мужчина дружелюбно улыбнулся и приподнял кепи.

— На вашем месте, мисс, я бы держался подальше оттуда. Там только что произошло убийство.

Глава 21

В маленьком номере на третьем этаже отеля «Элитный» (Ю. Мейн-стрит, № 232 — Кровати 25 центов, Номера 50 центов И Выше) стояли детективы-лейтенанты Герман Финч и Э. Джексон. Отряд уже тщательно осмотрел комнату, нечаянно сделав её чище, чем была она уже много лет; но она всё ещё не выглядела аппетитным обиталищем. Скромное послеполуденное солнце проникало в приоткрытое окно, выходившее на вентиляционную шахту, выхватывало блестящие пылинки из насыщенного ими воздуха и неподвижно падало на голый деревянный пол, обожжённый и запачканный курильщиками и любителями жвачки прежних лет.