Демоны Кушань
Шрифт:
Сюэ медленно поднялся на ноги, по-кошачьи потянулся, хрустнув позвонками, и беспечно улыбнулся.
— Не беспокойся, барышня Ин, я не настолько развращённый, как ты обо мне подумала. Я не посмею за тобой подсматривать.
Ин Сянхуа вдруг ощутила болезненный укол совести. Зачем она на него злится? Ведь сама не оттолкнула на башне. Кто же теперь виноват? Ещё стыднее признаться себе, что тот случайный поцелуй ей понравился…
— Завтра утром я отправлю тебя к главным вратам Небесного города, — пообещал Сюэ и направился в сторону дверей.
— Сяо Сюэ, — окликнула она его.
Тот осклабился, смерив её насмешливым взглядом.
— Заведение на самом деле принадлежит моему господину. Я всего лишь управляющий, но меня здесь часто называют владельцем.
— А-а… — с облегчением протянула Ин Сянхуа. Как ей только в голову пришло, что слуга может сам содержать цветочный дом! Он всего лишь верный прислужник, не могущий ослушаться господина.
— Ещё хочешь спросить о чём-то? — Сюэ перестал улыбаться, вмиг приобретая сдержанный вид.
— Н-нет… Я благодарна тебе за помощь, сяо Сюэ.
— Поблагодаришь, когда вернешься на Девять Сфер, — поклонившись, он вышел.
А сердце в её груди всё не находило покоя, больно колотясь о грудную клетку. Что она на самом деле чувствует к этому молодому асуру? Ин Сянхуа растерянно посмотрела на платье и принялась раздеваться.
Сюэ не соврал. Платье на самом деле было целомудренно закрытым: длинные рукава, плотный ворот, укрывающий всё тело до самой шеи. Ничего лишнего в отделке. Только цвет непривычный. Зато теперь она мало чем отличается от смертных женщин.
Ин Сянхуа с благодарностью вспомнила уходящего Сюэ. Мог бы ответить колкостью, но покорно вытерпел все её капризы. Неужели он такой на самом деле — соблюдающий меру в словах, тонко чувствующий собеседника? Она поправила высокий пояс и несмело взглянула на себя в полированное медное зеркало.
Надо будет попросить у Сюэ прощения утром.
Цуймингуй опустился на один из острых зубцов Пика пустоты, сложил руки за спиной и в ожидании замер. Что-то просило его остановиться, но пока не ясно откуда шёл зов. Эта горная система лежала ниже Девяти Сфер, но не касалась мира смертных. Люди видели небесные горы, как скопление плотных туч на востоке, окрашенных в глубокий вайдовый цвет. Он уже и не припоминал, когда эти горы на самом деле венчал пик, обозначенный богами пустым.
Сейчас верхняя подковообразная часть горной системы звалась среди асуров Кушань и никак иначе, но он по привычке вспоминал о Пике пустоты. То ли бежал от прошлого, то ли пытался развернуть чистый лист бумаги и записать на нём новые дела грядущего дня?
Цуймингуй прислушался к себе. Борьба внутри прекратилась. Даньтянь вместе с меридианами больше не обжигало и не морозило. Он зря переживал, Ледяной яд Великого разлома оказался не таким уж страшным, как обещалось в легендах. Наоборот, его присутствие обострило все чувства.
По какой причине Три Чистых запрещали приближаться к дереву, пропитанному древней энергией инь? Ответа Цуймингуй пока не находил. Зато чувствовал небывалую доселе уверенность в победе. Гордецы, вскарабкавшиеся на Девять Сфер, должны
Тогда в чём виноват он сам, если всего лишь проявляет заботу о Трёх мирах?
Чувственные губы Тёмного владыки дрогнули, сложившись в грустную полуулыбку. Он лучше остальных знал, что его нынешние мысли похожи на самооправдание. На попытку скрыть жажду мести за чем-то благовидным. Возможно он так же жалок, как и возомнившие себя полубогами? Но отступать не собирался. Души погибших асуров не найдут успокоения… И его Ань Син не обретёт мира, если не будет отмщена, как следует.
Цуймингуй взглянул на ослепительный небосвод. Небесный город, построенный вскоре после создания Трёх миров, медленно таял под солнечными лучами, напоминая леденец. Его золотые крыши горели в ярких лучах, а нефритовые дворцы сияли белизной. Изумрудные сады тихо качали густыми кронами, а низкие водопады и зеркала прудов переливались мелкозернистой рябью. Воздушное, почти нереальное зрелище. Сердце болезненно сжалось. Тёмный владыка удивился. Разве оно ещё осталось в груди и может что-то чувствовать кроме ноющей, постоянной боли, напоминающей о прошлом?
От созерцания города в облаках его отвлекла вспышка, подобная молнии. Нечто раскололо небосклон на западе и понеслось в его сторону. Нечто, очень похожее на одинокую звезду. Сердце в груди затрепетало, как у жениха, впервые узревшего невесту без брачной вуали. Он узнал дух своего меча, спешащий к хозяину! Неужели Чжу Хуэй справился с заданием? Где же тогда он сам, почему оставил Дьявольский меч в одиночестве? Это оружие требует особого присмотра.
Цуймингуй поднял руку, принимая звезду в ладонь. Едва коснувшись кожи, та приняла изначальную форму — остроносый клинок хищно блеснул на солнце, а холодная, отполированная тысячами касаний рукоять, нервно дрогнула под пальцами.
«Сяо чжи ши», благородный муж, — насмешливо сообщала изящная гравировка, нанесённая заклинанием вдоль режущей кромки вместо узора. Оружие носило гордый отпечаток воли хозяина, зля и одновременно пугая врагов.
— Вернулся? — одними губами спросил Цуймингуй. — Многих ли убил по дороге?
Дьявольский меч скромно промолчал. Если и напился чужой крови, то будет скрывать это до последнего. Тёмный владыка не обижался. Такое оружие заслужило право иметь отдельное сознание и капризный характер. Оно поразило больше врагов, чем он сам. Рубиновый глаз на рукояти, казалось, хитро подмигнул хозяину.
Цуймингуй вовлёк клинок в собственную ауру, объединив с внутренней ци и обнаружил, что меч носит мощный отпечаток чужого касания. Он попытался задать Дьявольскому мечу вопрос, но тот выглядел дремлющим.
Отложив расспрос на более подходящее время, Тёмный владыка направился к лагерю клана Асюло, за многие века успевшему разрастись до полноценного дворцового города. Лишь неприглядные стены из серого камня здесь напоминали — они изгнанники, которым не доступен нефрит.
Оруженосец командующего Сюэ первым встретился ему на пути и преклонил колено.