Демоны Кушань
Шрифт:
— Да… — устало отозвался Цуймингуй. — Ты уже говорил об этом. Но что же ты сделал, если не даёшь мне покоя в полночь?
— Я… — Се Цзынин впервые поднял голову.
Из ссадины между бровей у него сочилась кровь. Медленно стекая, она капля за каплей срывалась с кончика носа, пачкая губы и подбородок. Цуймингуй поморщился. К чему такая безысходность?
— Ну? — в нетерпении произнёс он.
— Я… Этот недостойный подал на твой стол Хай Шуй.
Из-за спины Се Цзынина раздалось неуважительные фырканье. Сюэ Моцзян прикрыл
— Когда ты подавал мне Хай Шуй? — в отличие от командующего Цуймингуй не собирался веселиться.
Желание задушить небожителя собственными руками неудержимо росло, принимая уродливый вид начальной одержимости. Знал бы тот, насколько близок к потере изначального духа, не болтал бы здесь всякие глупости!
— Я подал его тогда… на том пиру в твоём небесном дворце, — одними губами произнёс Се Цзынин.
Но Цуймингуй его прекрасно расслышал.
— Где?!
Решив, что от него требуется сказать это громче, Се Цзынин зажмурился и выкрикнул, что есть мочи:
— Этот недостойный подал Богу войны Хун Сянъюню запрещённое в Небесном городе вино Хай Шуй! По моей вине оно попало к его величеству, а Бог войны… — Се Цзынин снова запнулся, добавив чуть тише, — Бог войны был обвинён в заговоре против Нефритового императора.
Цуймингуй краем глаза уловил, как Сюэ Моцзян ринулся вперёд. Обогнав его лишь на мгновение, он сам схватил небожителя за воротник шэньи и дёрнул вверх, едва не сломав шею.
— Повтори! — зло выдохнул он в испачканное кровью чужое лицо.
— Этот недостойный принёс Хай Шуй на стол уважаемого Бога войны после его победы над кланом девятихвостых лис…. — Се Цзынин не стал вырываться, позволяя душить себя.
Неудержимый гнев разбросал перед глазами Цуймингуя яркие всполохи, пряча лицо небожителя за кровавой пеленой.
— Цуймингуй-басюн, отпусти, — Сюэ Моцзян вцепился в руку, пытаясь разжать пальцы. — Цуймингуй-басюн! Дай ему договорить!
В раздражении стряхнув с себя командующего, он всё-таки отпустил небожителя. Тот рухнул вниз, глухо ударившись коленями о плиты, и надрывно закашлялся, пробуя вдохнуть.
— Перечишь мне? — гнев требовал выхода, не давая успокоиться.
— Я не смею, — спокойно возразил Сюэ Моцзян.
— Не смеешь, говоришь? — холодно усмехнулся Цуймингуй. — Но ты ведь только что сделал это!
— Прости, Тёмный владыка, — командующий сдержанно поклонился, — я был дерзок. Но разве не будет полезным выслушать его?
Опустившись на корточки, он похлопал Се Цзынина по спине и, приподняв за подбородок, принюхался.
— Ты пьян, сяо Се? И если не ошибаюсь, тоже отведал Хай Шуй. Где взял его?
— Служанка… служанка Гуэр-фу дала мне один кувшин… Но я не знал… не знал… — язык у Се Цзынина стал окончательно заплетаться.
— Самоубийца! — Сюэ Моцзян несколько раз ударил небожителя в грудь, блокируя точки, отвечающие за течение внутренней ци. — Твоё счастье, что я
Придерживая Се Цзынина за спину, командующий помог тому сесть на каменные плиты.
— А ведь должен был просить награду, — заметил он. — Так зачем пришёл требовать смертной казни?
— Зачем? — глаза Се Цзынина лихорадочно блестели в лунном свете, делая того похожим на сумасшедшего. — Я больше не мог… жить с этим. Если совершил ошибку, лучше сразу раскаяться! А я ходил с грехом несколько тысячелетий подряд. Я устал, уважаемый командующий! Пусть мой дух сейчас рассеется, но хотя бы сердце отмоется от грязи…
— Некоторые грехи не так просто очистить, — Цуймингуй вглядывался в лицо Се Цзынина до ломоты в глазах.
Как он не заметил тогда, что важный свидетель находится у него под боком? Стоило допросить Се Цзынина и недоразумение разрешилось бы само по себе.
Цуймингуй сложил руки за спиной, крепко сцепляя пальцы в замок, чтобы подавить на корню желание навредить этому мелкому слизню. Вот уж поистине, не сотворив добра, не узнаешь всей глубины зла!
— Зачем ты поступил настолько подло? Я ведь помог тебе.
Се Цзынин тут же уткнулся лбом в каменную плиту и горько зарыдал. И поскольку успокаивать небожителя Цуймингуй не собирался, он обратился к Сюэ Моцзяну:
— Он живёт у сяо Чжу?
— Да, Цуймингуй-басюн, — командующий тоже оставил Се Цзынина в покое и поднялся на ноги, многозначительно переглянувшись со старшим побратимом.
Но так ли на самом деле безупречно их понимание друг друга?
Цуймингуй ждал доклада Чжу Хуэя касательно дел командующего в Пинъяо, однако тот отделался таинственным «я доставлю господину подарок, пусть дождётся меня» и растворился в быстро опускающейся на Кушань ночи.
Его помощники никогда ещё не позволяли себе быть настолько небрежными! Продолжительное нахождение главы в плену не пошло на пользу всему клану.
— Не мог же этот дурак самовольно пронести на небесный пир Хай Шуй… или мог? — тихо промолвил Сюэ Моцзян, разглядывая спину Се Цзынина.
— Ты плохо знаешь этого младшего небожителя, — Цуймингуй уже успокоился и тоже говорил, не повышая голоса. — Он ни разу не нарушал небесные правила. Именно поэтому я попросил Юй Сяолуна взять его в свой дворец.
— Лучше бы изгнал с Девяти Сфер, басюн, — заметил Сюэ Моцзян. — Однако сейчас уже поздно наказывать его.
Цуймингуй бросил на командующего косой взгляд — показалось, или на самом деле выгораживает? Какое дело высшему асуру до судьбы младшего жителя небес?
Коснувшись плеча Се Цзынина, он привлёк внимание небожителя и поинтересовался, не сводя глаз с Сюэ Моцзяна:
— Кто приказал тебе сделать это?
Командующий выглядел невозмутимым, но Цуймингуй уже не верил никому в Трёх мирах. Здесь любой жалкий червь способен ужалить не хуже змеи, что подтверждает запоздалое признание Се Цзынина.