Дети вечного марта. Книга 1

Огнева Вера Евгеньевна

— Золото лягушка тоже забирает, — криво усмехнулся брат. — Но Кара — обязательное условие.

— Зачем им лошадь?

— Не знаю! — заорал Арп.

Потребуй девушку чужой конь — понятно. О! По спине продрало холодком. Лягушки и змеи слыли извращенцами. Что если они приносят своим пращурам жертвы? Неужели самая красивая девушка Серых лошадей пойдет на заклание? А с другой стороны — все останутся жить. Кабаны не получат их земли и их самих…

Шак попятился. Арп еще что-то кричал, а младший брат уже решился. Клан — важнее. Так учили. Так было правильно.

Он не

понял, почему вдруг замолчал брат, почему у него побелели губы; сообразил, только когда натолкнулся спиной на живое тело.

Их окружили. Мужчины стояли молча плечом к плечу. У всех в руках оружие. Мастера войны незаметно подкрались к двум юношам и решили все за них.

У крайнего, Вара, облупилась позолоченная тесьма на безрукавке. Нух жевал. Напротив, в кольце, стояла мать. Братья знали, она будет последней, кто разомкнет окружение.

Если начнется драка, — вдруг дошло до Шака, — мать станет убивать сыновей наравне с остальными.

Звякнуло, это Арп бросил меч на землю. Шак обернулся. Брат стоял, опустив голову. Изрезанные руки бессильно повисли.

Их начали теснить, пока не зажали плечами.

Кару отдали на следующий день. Лягушка увез ее и почти все золото клана.

Братья провели в глухом застенке без воды и пищи неделю. Вход в тюрьму попросту заложили камнями. Арп все это время пролежал в углу. Шак сначала метался, потом ослабел и лег рядом. Их выпустили только, когда от южан пришло известие, что лягушка добрался до своих. Змеи и лягушки готовы были, выступить против общего противника.

Арп поступил также как много лет назад Ранг: дождался, пока стихнет шум, и, пользуясь своим умением путать следы, ушел. В клане его объявили предателем. Шака допрашивали. Мать бесилась и призывала на его голову все кары. Признайся, куда ушел брат!? Но Арп ему ничего не сказал, даже не намекнул. Просто исчез.

Однажды случайно, еще до нападения Кабанов, Шак стал свидетелем…

Они бежали по полю. На них не было одежды. Они думали, их никто не видит. Кара летел над ковылями. Мелькали длинные загорелые ноги. Тяжелые пепельные волосы развевались по ветру гривой. Она набегу подпрыгнула. Волосы взлетели волной, открыв на мгновение спину и ягодицы. Арп несся следом, догнал, подхватил с прыжка и закружил, прижимая к себе. Они смеялись. Смеялось полуденное солнце. Волновалась высокая струистая трава. С девушкой на руках Арп опустился на колени. Они исчезли в траве, а Шак, хоронясь за кустами, пополз домой.

* * *

Телега переваливалась на ухабах. Апостол кинул поводья на облучок. Лошади шли сами. А куда им деваться? С обеих сторон всхрапывали чужие кони. Воняло овчиной, потом, мочой. Конвоиры изредка переговаривались. На восточном краю неба высунулся огрызок луны. Его зацепило волнистое облачное перо.

В телеге молчали. Только Санька изредка скребся. Цыпа, поди, вовсе заснула. За спиной цокала копытами пара собаки.

Ну, что, Эд, выберемся мы из очередной передряги, как думаешь?

Сначала поредел придорожный лес. Потом небо загородила

каменная стена. Забор, так забор! Но если сильно захочешь уйти, и это не преграда.

Повозки встали. Проскрипел и лег надо рвом замковый мост. Когда по нему проезжали, Шак скосился вниз. Хм. Для человек — не очень. А ему: где вплавь, где перепрыгнуть — одолеет.

— Сиди смирно! — рявкнул над ухом ближний стражник и надвинулся лошадью. Но животное подкачало: дернулось, всхрапнуло и чуть не кинуло седока в ров.

— Сдурел, Чалый! — заругался всадник.

О, и тут Чалый. Давай, братишка, помогай.

Конь уперся. Как его ни понужали, идти не хотел. Шак обернулся: и вправду оба в ров свалятся. Прости, брат, зря я тебя потревожил. Служи свою службу.

Лошадь тут же успокоилась.

Телеги и конвой втягивались в замковый двор.

Шак вырос среди камня. На его родине, в центральном Аллоре, крепости строили из огромных гранитных блоков. Дома — тоже каменные. Только материал для них брали более легкий: тесали песчаник или ракушечник. Когда он впервые увидел деревянный дом, поразился. Разве в таком осаду высидишь? Да любой чужак, походя, его спалит. Но жить в них оказалось куда как приятнее. Тепло, уютно, мягко. Запах смолы или листвы…

Посторонние, несвоевременные мысли нахлынули именно из-за того, что унылая каменная громада донжона едва просматривалась за прилепившимся к нему деревянным дворцом высотой в три этажа. Главное здание и множество надстроек под остроконечными крышами переплетались балкончиками, лесенками и переходами. Крыльцо — ступенек двадцать. А над ним на резных столбиках веселый навес с ажурным деревянным кружевом. В таком доме самому бы жить. Ворота — на семь замков, и длинногривую красавицу в жены…

Как и в любой крепости, почти все свободное пространство двора было занято службами. Шак поискал плаху или виселицу, не нашел. Уже неплохо. Значит, казнят редко. И Законного колдуна не видно. А ведь именно он обязан встречать чужаков и проверять на вшивость.

На мощеную площадь перед крыльцом сбегались люди. По виду — обычные крестьяне: рубахи, поддевки, безрукавки мехом наружу, опорки. В руках у многих — факела.

Свет мешал, как следует осмотреться. Но и сквозь блики, Шак заметил лучников на крыше. Не сорвался бы Эд. Случись такое, их тут всех перестреляют. Санька еще… Шак глянул. Кот скрючился за бортиком телеги. Глаза светились. Когти по вершку. Апостол посмотрел на крыльцо и самому захотелось уменьшиться, стать простым тихим мереном, а лучше вообще колодой.

Там стоял Сам.

Е-мое! Таких Шаку встречать еще не приходилось. Не мужик — амбар! Плечи — валунами. Ручищи как бревна. Массивная голова сидела на короткой мощной шее. Рыжая масть даже в темноте играла красной искрой. У коня задергались уши.

Медведь!

Такого не то что задирать, просто встретить на узкой дорожке неохота. А если случится, уползай в кустики и жди, пока Его Матерое Сиятельство мимо прочапает.

Сюзерен навис глыбой. Народ сбегался, мельтешил. Заполыхала, прибавляя света, жаровня. Стража покрикивала на все стороны.