Девушка из цветочной лодки
Шрифт:
— Очень забавно, — сказал By Сэк-йи, рассматривая свою чарку. — Может быть, я недостаточно выпил, чтобы понять этот бред.
Чхан налил ему еще.
— Ну да, некоторым это мажет показаться забавным. Другим же… пожалуй, будет слишком громко называть это изменой, если вы не вернетесь. Вот почему мы предлагаем…
Вмешалась жена Чхата:
— На моем корабле никто тебе не подчиняется. Нам без тебя лучше, так что собирай свои…
Муж ткнул ее локтем под ребра, и в этот момент он показался мне гораздо более ненавистным, чем Чхан Тхим-поу.
Прежде чем кто-либо успел вставить еще
— А скажите мне вот что, братья. Вы думаете, я не вижу? Не умею считать? Сколько кораблей у вас на двоих? Где горы сокровищ, накопленных после возвращения в свой земной рай по эту сторону границы? Я пытаюсь рассмотреть здесь людей, достаточно состоятельных, чтобы отказать императору, но вижу лишь стаю воронов, довольствующихся объедками.
Братья Ченг и By Сэк-йи переглянулись. По крайней мере, теперь Ченг Ят был не единственным, кто проглотил язык. В словах Чхана, как бы оскорбительно они ни звучали, видимо, скрывалась горькая правда.
— Уберите этого пса с моего корабля, — прорычала моя невестка.
— Женщина, будь повежливее с гостем, — рассмеялся Ченг Чхат. — Просто старые друзья выпивают и болтают. Ничего особенного. Поверь мне, женушка. — Он коснулся ее плеча, но она отстранилась.
— Поверить? Да меня от вас тошнит. — Жена Чхата дернула меня за рукав: — Хватит нам нюхать, как пердит этот старый боров.
Я хотела остаться и узнать побольше, но из-за ее настойчивости пришлось уйти.
Дождь сменился мелким туманом, но мы не мокли под промасленным брезентом на носу, где сидели, свесив ноги над водой. К закату сквозь лес мачт показались ясные участки неба.
Жена Чхата натужно рассмеялась, но в ее голосе звучала издевка:
— Полагаю, это звучит весьма экзотично, да? Все эти разговоры о генералах и императорах.
Как я могла признаться этой циничной женщине, что она права? Я представляла царственных особ, расхаживающих в блестящих шелковых одеждах по коридорам, выложенным золотом, — я даже не знала, как должен выглядеть дворец, — но как сравнить эти картины с грязью и бедностью пиратской джонки?
Облака отступили. Показались звезды. Волны били о корпус, с ближайших кораблей доносился звон посуды. Залаяла собака. Вокруг меня множество джонок сгрудились так плотно, что я, вероятно, могла бы прыгать с палубы на палубу до корабля Ченг Ята… то есть до нашего корабля. Скоро мы закончим с ремонтом и пополним запасы. Куда мы поплывем? По какому морю? К какому горизонту направимся? События происходили слишком быстро, чтобы поверить в их реальность. Что за странное покалывание где-то внутри? Неужели я и правда могу стать женой адмирала?
— В Аннаме было так плохо? — поинтересовалась я.
— Ну… было даже хорошо, по крайней мере первые несколько лет, пока мы не лезли в их политику. Мы совершали набеги, получали награды, участвовали в нескольких боях. Наслаждались стабильностью. Даже научились любить кое-что из их блюд, ха! Потом старый император умер, и все пошло прахом… — Она глубоко вздохнула.
Цапли улетали в глубь суши на ночь, летучие мыши порхали вокруг палубных фонарей, ловя жуков.
— Тебе нравится такая жизнь. — заметила я.
— Нравится?
— Столько лег в море, повидала мир. плыви,
Жена Чхата схватила на лету какое-то крупное насекомое и понаблюдала, как оно барахтается между пальцами, а потом отпустила.
— При чем тут «нравится»? Это просто жизнь.
Мы с другими девочками на цветочных лодках часто говорили друг другу такие же слова. У нас не было выбора, и принятие казалось наименее болезненным. Мол, такова судьба, как будто невидимые боги диктуют нам правила. Однако я не верила в судьбу. Она порой могла измениться неожиданно, как изменилась моя, но не по воле богов, а в результате человеческих действий. Нет, я уже не верила, что нужно покорно принимать свой удел.
Я поболтала ногами в воздухе.
— Ты сказала, что ты старшая жена.
— Когда это я успела?
— Прямо перед тем, как объявить себя моей временной свекровью.
Она пожала плечами.
— Ну, мой муженек — не лебедь-однолюб.
— А где остальные его жены?
Ее вид явно говорил, что это не моего ума дело.
— Да хоть на дне морском, мне-то что. Официально он женат только на мне.
— Сколько их?
— Ай-я! Думаешь, я считаю? — Она подождала, пока мимо нас проплывет сампан, оставив за собой темную полосу в ряби лунного света.
— Я их здесь не вижу.
— Я тоже. — Она повернулась ко мне лицом, скрестив руки на груди. — Хорошо, хочешь знать? Последняя умерла несколько лет назад при родах. Первая тоже, or 01 равленнон пищи или чего-то такого — не-не, я тут ни при чем! А третью Чхат застукал в постели с матросом.
— И что?
— Лучше тебе не знать.
Я и правда боялась узнать, но заверила, что это не так.
— Привязали обоим камни к ногам и — бултых! — Она отвела взгляд.
Мимо медленно проползла рыбацкая джонка; слабый фонарь освещал мальчика и его собаку на куче сетей. Мальчик помахал нам. Я помахала в ответ.
Из каюты доносились мужские голоса: судя по звукам, веселье было в разгаре. Моя невестка кивнула в ту сторону.
— Иногда я понимаю, что его лучшие годы позади. Я просто хочу, чтобы он снова не попался на россказни Чхата и не рванул за ним, как дурак. Ты же слышала, как By кичится своим важным титулом — адмирал или что-то в этом роде. Чхат ничем не лучше: любит пышность, обожает длинные причудливые титулы; так женщина вплетает бусины в прическу. Я ему много раз говорила: если он продает себя за деньги и знаки почета, то ничем не отличается от шлюх, раздвигающих… Ой! Убей меня! Просто убей! — Она принялась бить себя по щекам. — Язык мой — враг мой!
— У нас тоже были витиеватые титулы и прозвища, — призналась я с легкой улыбкой.
Жена Чхата моргнула, все еще смущаясь.
— На последней цветочной лодке мне велели называть себя Драгоценной Шпилькой.
Моя собеседница закусила губу. Я видела, что ее распирает от смеха.
— Впрочем, это лучше прозвища, которое мне дали поначалу на предыдущей лодке. Готова услышать? Пурпурная Кукушка!
Ее смех взорвался мне в лицо, пока я вспоминала другие прозвища за эти годы: Черный Нефрит. Смеющийся Цветок Сливы и мое любимое — Ароматный Персик.