Дикая звезда (Том 2)
Шрифт:
Отец. Он будет отцом.
Он почувствовал, как Дрю положил руку на его плечо.
– Я слышал, что женщины часто держат такие новости какое-то время при себе, подчас не надеясь...
– У Байрони выкидыша не будет, - возразил Брент.
– Вероятно, нет, но она должна беречь себя.
– Например, не скакать во весь опор, как она сделала, когда спасала Лиззи?
– Послушай, Брент, - начал Дрю, но замолчал, озабоченный замкнутым, холодным выражением лица брата. Поднимаясь вслед за ним на второй этаж, он видел, как сжались
***
Байрони молча стояла посреди комнаты, недоумевая, где Брент. Услышав, как открылась дверь, она повернулась, надеясь увидеть мужа. Но то был не Брент. Лорел.
– Ну, дорогая моя невестка, вот так сюрприз!
Жаль, что Дрю не удержал язык за зубами.
– В любом случае это стало бы известно, - возразила Байрони.– Вы же знаете, Лорел, женщина при этом полнеет.
– Слава Богу, не знаю. Интересно, как теперь поступит с вами Брент? Достойно сожаления, сказала бы я, что гордый папаша не мог владеть своими чувствами и не подумал, что это может произойти так скоро.
Байрони молча смотрела на Лорел.
– Вы начинаете мне нравиться, Байрони. Несмотря ни на что. Скажите, вы намеренно пытались избавиться от ребенка?
Байрони сцепила руки на животе.
– Что за глупая мысль, Лорел! Чего ты хотите?
Я очень устала, вспотела, мне нужно принять ванну.
– Но прежде, дорогая, вы должны поговорить со своим мужем. Пройдет еще месяц, и возможно, вы сможете убедить Брента в том, что носите его ребенка.
Байрони не сдержалась и рассмеялась.
– Если у вас когда-нибудь появится ребенок, дорогая Лорел, вы поймете, как вы смешны! Бога ради, да мы в Уэйкхерсте всего один месяц!
– А теперь оставьте нас вдвоем, Лорел.
Женщины повернулись и увидели стоявшего на пороге Брента со скрещенными на груди руками.
"Какой он бледный", - подумала Байрони некстати.
– О да, я ухожу, - ответила Лорел.– Как я понимаю, у вас есть о чем поговорить, не так ли?
Брент резко выпрямился и вошел в комнату, пропустив Лорел. Потом медленно повернулся, чтобы закрыть дверь, и сказал через плечо:
– Нельзя вести интимные разговоры, которые может услышать любой прохожий.
– То, о чем говорила Лорел, просто смешно.
– Правильно. Как ты ясно ей объяснила, ты никак не могла забеременеть от какого-то другого мужчины, кроме мужа.
– Ну да ладно, Лорел есть Лорел, - заметила Байрони.
– Почему ты мне ничего не сказала, Байрони?
Брент подошел к ней и положил ей на плечи руки.
Она спокойно посмотрела на него.
– Почему? Или ты решила, что я не достоин это знать?– Он слегка потряс ее за плечи.
– Я боялась. Была не уверена, что ты его захочешь.
– Кого "его"?
– Ребенка. Ведь ты не хочешь ребенка. Но ты прав, мне следовало сказать тебе сразу, как только самой это стало ясно. Мне очень жаль.
Не хотеть собственного ребенка! Брент закрыл глаза, с отвращением переживая
Брент слушал Байрони, продолжавшую говорить по-прежнему тихо и спокойно:
– Я знаю, что ты меня не любишь, Брент. Знаю также и то, что ты не веришь женщинам и хочешь быть свободным. Я не жалею о том, что забеременела, правда. Если ты не хочешь ребенка, он, или она, будет моим. Я уеду. Решать тебе.
– Звучит самоотверженно!– услышал Брент собственный голос, холодный и прозвучавший словно откуда-то издалека.– Но я знаю, Байрони, что женщины эгоистичны. Если я чему и научился в жизни, так это тому, что женщины берут от мужчин все, что хотят или могут от них получить. Однако я твой муж.
Ты по закону принадлежишь мне. И никуда не увезешь от меня моего ребенка.
Байрони смотрела на мужа глазами, полными горечи.
– А когда я пополнею, стану неповоротливой и неспособной удовлетворять твои желания, я буду осуждена на то, чтобы видеть, как ты уходишь к другим. Пожалуй, ты прав, Брент. Я эгоистична. Я больше не позволю так мучить себя. Я очень устала. Не мог бы ты теперь оставить меня одну?
Брента охватили противоречивые чувства. Он не произнес больше ни слова, кивнул Байрони и вышел из спальни.
Погружаясь в прохладную ванну, Байрони приняла решение.
***
У Брента не выходили из головы ее лицо и сказанные ею слова. Не хотеть своего собственного ребенка!
Но что ей оставалось думать? Он без конца дразнил ее, то приближал, то отстранял. "Все. Довольно. Ты дурак, - сказал он себе. Он вспомнил о кнуте и усмехнулся.– Ну что ж, дорогая жена, ты наконец привлекла мое внимание".
Он вошел в их спальню в тот вечер рано, еще до ужина. И остановился как вкопанный.
Байрони упаковывала вещи.
– Что это ты делаешь?– спросил Брент.
– Упаковываю свои вещи, - спокойно ответила Байрони, не поворачиваясь к Бренту.
– Могу я узнать, зачем?
Байрони вздохнула. Она не хотела на него смотреть, это слишком ранило ее.
– Я уезжаю, Брент. Не могу больше жить, окруженная твоим недоверием и цинизмом. До переезда сюда я думала, что ты действительно стал заботиться обо мне. Но все изменилось, едва ты оказался в обстановке, напомнившей тебе о мальчишеских проказах, о собственном предательстве. Если ты сам не можешь справиться с этим, то что ожидать от меня?!– Она ждала, распрямив спину.
– Нет, Байрони, никуда ты не уедешь. Ты принадлежишь мне. Мой ребенок принадлежит мне. Послушай, мы принадлежим друг другу, и ты знаешь это.
– Нет, Брент, ты послушай. Ребенок должен расти с любящими родителями. Это я хорошо поняла на собственном опыте. Из-за того, что мой отец таков, каков он есть, меня отправили в Бостон, на воспитание к тете. Но мой ребенок будет знать по крайней мере материнскую любовь.
Брент глубоко вздохнул, понимая, насколько серьезна была Байрони.