Дневник – большое подспорье…
Шрифт:
Саша перешла в другой возраст. Грустна, серьезна. Ничего детского. Они привезли мне мои письма к Фридочке, мои рукописи, документы по делу Иосифа.
Саша спросила:
– Л. К., как вы думаете, что означает мамина фраза: детские дневнички – вам?
(Это мне сказала Фридочка, при Изе, накануне операции, в больнице: «если со мной что – детские дневнички вам»).
Эта фраза имеет, разумеется, только один ясный и точный смысл. Но я ответила:
– Мама знала, как я люблю эти Дневники – считаю их лучшим ее произведением… Вероятно она хотела, чтобы я была их шефом, их опекуном, что ли…
Затем я объяснила Саше и Изе, почему я так настаивала (вызвав к себе на днях Раису Ефимовну Облонскую) на скорейшей
Сильное впечатление: мои письма к Фриде.
Я хотела уничтожить их и половину уже спроворила в мусоропровод. А потом – зачиталась. Там множество фактов из моей и Фридиной жизни, которые я начисто забыла. (Я забыла свою жизнь…) И я сохранила их.
В папке множество документов для книги.
Радость: Фину приняли в Университет. И даже – колдовством Западова, вероятно – в какую-то интересную, не газетную, группу. С изучением шведского языка – что очень на руку, ибо Оскар Адольфович знает шведский и может ей помочь.
Сегодня начинается ее новая жизнь. Если бы ей повезло в товарищах и учителях! Если бы она приобрела дисциплину труда, вкус к работе.
А кругом дурные вести: в Ленинграде аресты молодежи. Ищут какой-то «Колокол», рукопись Гинзбург [234] , пленки с песенками Галича… И доклад Агамбекова (экономический) [235] .
Как глупо! Ведь прекратить переписывание уже нельзя. Не разумнее ли было бы напечатать?
234
Т. е. рукопись Евгении Семеновны Гинзбург «Крутой маршрут».
235
С 1965 г. в Самиздате распространялась запись лекции советского экономиста Абела Гезовича Аганбегяна (р. 1932) «О советской экономике». Впервые опубликована: А. Г. Аганбегян. О советской экономике // СССР: внутренние противоречия / Под. ред. В. Чалидзе. Вып. 6. N. Y.: Chalidze Publications, 1982, с. 169–174. – Примеч. М. А. Фролова.
18 октября 65. Читаю и сортирую Фридины письма. Почему-то нету 59, 61 и 62 г. г. Наверное были засунуты куда-то не туда, и я не нашла их.
В 57 г. строки: «Если я умру, свои детские дневники я оставляю Вам, ладно. Не Норушке [236] , а Вам. Она никогда не сможет отнестись к ним, как к чему-то стороннему, а Вы, хоть и любите всех нас, сможете».
Письмо от 26 июля 57. Письмо о платьице, шутливое. И вдруг: «Теперь о деле. Если я умру…»
236
Нора Галь (Элеонора Яковлевна Гальперина, 1912–1991), переводчик, друг Ф. А. Вигдоровой.
Тогда она была цветущей, молодой.
То же завещание она повторили мне в больнице, в январе 65, накануне операции. Его слышал Ис. Абр. Меня о нем спросила Саша – после смерти Фриды.
21/X 65. Комарово. Сегодня, не выдержав тревоги, позвонила в Москву Копелевым. Как я и боялась, они до сих пор не были у деда в Барвихе, до сих пор не получили и не выслали характеристики! Они попробовали действовать через Геннадия Матвеивича и Клару – а на воду опираться нельзя… Как я знала всё наперед, уезжая… Уже неделю грызет меня эта галиматья (Чуть только Иосифа [Бродского] выпустили – все кругом почему-то размагнитились: и Копелевы,
237
Ефим Григорьевич Эткинд (1918–1999), филолог, историк литературы, переводчик, теоретик перевода.
Раиса Давыдовна обещала, что завтра поедет в Барвиху и, послав справку, даст мне телеграмму.
Работаю. Сделала первоначальный набросок – плохой, вялый, пустой, бедный… Завтра начну наполнять.
Гуляю мало. Из людей кругом мила и интересна одна Л. Я. Гинзбург. Очень мила Л. А. Будогоская, но от бедности и болезни она как-то совсем одичала. Склероз уродует ее. И нищета. И что-то еще – не знаю что. Она живет без книг, без стихов, без большого искусства. Она слушает только природу и ту музыку, которая играет в ней самой. В ней есть что-то темное и дикое. Может быть таким и должен быть художник?
11/XI 65. Опять Комарово. Утром 5/ XI, когда я стояла голая перед умывальником, т. е. в 9 утра, стук в дверь – намазанное лицо подавальщицы: – Вас вызывает Москва.
В халате и платке, полуголая, бегу по двору в столовую. По пути: дед заболел? Люша? Радость (их могло быть две…)
Люшин бодрый голос. – как ты себя чувствуешь?.. И я хорошо… Я перевела тебе по почте твою пенсию… Ее принесли раньше времени… Знаешь, у нас несчастье: умер Коля…
– Какой Коля? (!!!)
– Наш Коля… И дед, и я, и Марина просим тебя не приезжать…
Я выехала через час, позвонив Шуре, чтоб через Союз попыталась, вопреки праздникам, достать билет. Меня сопровождал в Ленинград до такси только что явившийся в Комарово Дар! [238] До станции – Будогоская и Б. Я. Т., приехавший ко мне с моей рукописью, хотя я и просила без звонка не ездить.
К Шуре. Все удалось: и билет на дневной поезд, и такси на вокзал.
238
Давид Яковлевич Дар (1910–1980), журналист, писатель.
В поезде (добавочном перед праздником) холод, трое детей возле, хлопающая возле и дующая морозом дверь. Мальчишка вешается на ручку, тянет пальцы в щель – вот-вот прищемит.
На вокзале неожиданно Люша. Я не давала ей знать, но она как-то узнала.
Очень нежна и заботлива.
С машиной Женя [239] .
Накануне утром ездила с Кл. Изр. и Митей к деду в Барвиху – сообщить.
Звоню Марине – голос возбужденный. Коля в морге на вскрытии. Похороны утром 6-го.
239
Евгений Борисович Чуковский (1937–1997), племянник Л. К.
Утром – Люшина энергия: ленты, венки, цветы, звонки, распоряжения. Она покупает все для поминок, гоняет мальчишек на машине, но в основном они дежурят при матери. Она не плачет, но беспрерывно говорит и мечется.
Коля скончался 4/XI, днем, после обеда. Лег отдохнуть на часок, ожидая машинистку. Были какие-то тихие гости и малыши. Марина охраняла его сон. Когда пришла машинистка, Марина к нему вошла. Он лежал мертвый.
Врачи отказались выдать справку. 5-го весь день Тата хлопотала о разрешении похорон без вскрытия. Не позволили.