Дневник лабуха длиною в жизнь
Шрифт:
– Вот, - сказал, вынимая из портфеля заготовленную программу, - песня "Аидише мама".
– Что за песня?
– спросил главный.
– Песня о маме.
– Что еще?
– спросила женщина.
– Вот этот танец фрейлехс.
– Что за фрейлехс?
– отрывисто спросил главный.
– Это веселый танец, как ваш гопак.
Коммуняки в третий раз обменялись взглядами, и женщина еле заметно, но утвердительно кивнула им головой.
– Давай сюда свою программу, - сердито сказал главный и, вытащив печать из ящика стола, хлопнул
Сказав спасибо, забрав программу, я вышел. Адам, ни проронивший ни слова, последовал за мной. Мы стали единственным в городе оркестром, законно продолжающим играть еврейскую музыку. Возле "Аппендицита" говорили, что, мол, не надо было лезть на рожон, некоторые играют еврейскую музыку, выдавая ее за молдавскую, и что и без еврейских мелодий можно хорошо зарабатывать.
Бунтарство не предполагает спокойной жизни, но дает спокойствие душевное. И еще я понял - быть принципиальным непрактично, зато приятно.
За время, отпущенное нам, судьба каждого из нас в той или иной степени влияет на большое количество судеб с нами соприкасающихся. Через три недели ЛОМА сверху дали команду, и наш оркестр уволили за нарушение трудовой дисциплины. Уволили без права работать вместе! Конечно, жаль, что распался хороший коллектив, но я знал, что музыканты все хорошие и без труда найдут работу.
– Декабрист сраный, - сказал Срибный, - потерять такой оркестр!
– "Бодался теленок с дубом", - добавил Робик.
Лана
Времени у меня теперь стало достаточно. Играю свадьбы, да и колхоз с таксопарком - большое подспорье. В августе Срибный, Боярский и я собираемся вместе с детьми поехать на Кавказ.
Срибный договорился в каком-то доме отдыха под Сочи. За неделю до конца июля Лёня с беременной Таней поехали отдохнуть и оставили на меня с Наташей свою квартиру. В моей квартире с Наташей мы все это время не были. Мама знала, что я встречаюсь с молодой, красивой русской девушкой, и как-то спросила.
– Сынок, разве нет хороших еврейских девушек?
– Уверен, мама, что есть... мне пока не попадались.
– На сколько лет она младше тебя?
– На тринадцать.
– Вот видишь, - искала изъяны мать, - говорят, к тому же красивая.
– Да.
– Что да, да?
– не унималась она.
– Наставит тебе рога, или тебе не привыкать?!
– нехорошо закончила маманя.
– Так! Говорить не о чем, - резко сказал я и, развернувшись, ушел.
Нам оставалось жить на этой квартире три дня, на четвертый - уезжаю в Сочи. Мы впервые поругались из-за какой-то ерунды. Наташа показала характер и сказала, что уходит. Я тоже решил проявить характер и не пошел за ней. Спустя час она вернулась, и мы помирились. "Может, у этой девушки есть чувство самокритики?"
Днем следующего дня я зашел к Боярскому. За неделю до смерти Иры Белла родила девочку. Я стал ее крестным отцом. Вовка ел борщ, завернув кверху, чтобы не намокли, кончики своих черных тараканьих усов.
–
– С чего бы?
– Ведь ты сейчас один?
– Не совсем один, - поправил ее я, - встречаюсь с хорошей девушкой.
– Подумаешь, встречаюсь-шмечаюсь, баба свободная есть, пальчики оближешь, - затараторила она, - меньше года назад вышла замуж и уже развелась, но девка хорошая, порядочная, молодая и очень красивая... Хочешь, дам телефон... Можешь прямо сейчас от нас позвонить, - атаковала Белка, - и ты с Вовкой ее видели.
Я посмотрел на Боярского. Он поцеловал свои три сложенных пальца и восторженно произнес:
– Цимес! То, что надо!
– Можешь ему поверить, он знает, что говорит, - вставила жена.
– Кто она?
– спросил я с любопытством Вовку.
– Помнишь, Лещ, Кабан, Натан, я и ты играли свадьбу, вышли жених с невестой, и у всего зала отвалились челюсти от ее красоты?
– Да, помню, конечно, - почему-то заволновался я.
Белка, заметив мое замешательство, продолжала наступление:
– Возьми да позвони, не тяни - уведут такую бабу!
– Белла, ты же знаешь, что послезавтра мы с твоим мужем и ребенком едем в Сочи... времени уже нет... и вообще... я не знаю... нужно ли мне это?..
Свадьба действительно запомнилась только благодаря красоте невесты. Она действительно была ослепительно красива!
– Вовка мне говорил, что у тебя красивая, молодая девушка, - не унималась она, - но ты ведь можешь просто встретиться, пойти на кофе, а там видно будет, кстати, живет она одна в своей квартире, с телефоном, в центре города... Еврейка к тому же... Хоть раз в жизни родителям сделаешь приятное... В общем, на тебе ее номер, можешь выйти в ту комнату позвонить, зовут ее Лана.
Нацарапав на листке бумаги номер телефона, она всунула его мне в руку.
– Ну что стоишь, рот открыл, давай звони!
– скомандовала Белка.
Я медленно двинулся в другую комнату. Неуверенной рукой набрал номер. Она почти сразу ответила. Я представился, сказал, что от Беллы Боярской, и что недавно играл на ее свадьбе, и что она произвела на меня неизгладимое впечатление, предложил встретиться за чашечкой кофе. Она как-то сразу же согласилась, не зная меня и не помня. Договорились, что приеду к ней через полчаса. Боярский вышел со мной, хотел со мной курнуть в машине. Курнули, посидели минут десять, и я поехал к Лане.
Она стояла у своего подъезда. Медленно подъезжая, я рассматривал ее. Выше среднего роста, фактурная, заметная молодая женщина. На ней была надета голубая нейлоновая кофточка с короткими рукавами, под которой притаились превосходные груди. В цвет кофточке - темно-голубая юбка и на стройных ножках - туфли в тон на небольшом каблучке. Красивая, эффектная женщина, и, как подметил Натан, действительно смахивающая на Софи Лорен. Остановившись рядом, я вышел из машины и представился.
– Здгаствуйте. Лана, - мягко прокартавила она, протянув руку.