Дневник. Том 1.
Шрифт:
всегда, даже после победы, и всегда терпеть неудачи, даже по
сле успеха. Да, мы-то уж не похитим нашу славу, — скорее мы
ее возьмем насильно.
Барбизон, лес Фонтенебло, 20 октября.
Право, при нашей болезненности мы проявили мужество, и
нашему творчеству свойственна храбрость, раз мы живем здесь,
в дрянной гостинице, полной неудобств, терпимых лишь для ра
бочей натуры художников, — здесь, где комнаты без каминов,
где за столом после еды набивают
и где витает бесконечная грусть собравшихся здесь неудачни
ков и зловещая меланхолия, порождаемая всеми теми болез
нями, которые стеклись сюда на свидание.
Здесь есть чахоточный, кашляющий всю ночь; малокров
ный; кто-то вроде сумасшедшего и человек с болезнью спинного
мозга, который волочит ногу.
Этот последний, некто Виттоз, — скульптор, в прошлом пе
репробовавший все профессии; голова его полна всякой вся
чины и воспоминаний обо всех столицах Европы; сегодня ве
чером он рассказывает, и очень хорошо, о Соваже, изобретателе
пароходного винта, которого он близко знал.
Он так изобразил его: длинные седые волосы, длинная се
дая борода, великолепные жилеты, красивая актерская осанка,
величественные жесты при нищенской одежде, длинный синий
сюртук; это был неумолимый, стоический работник, он жил в
районе Менильмонтана; его можно было встретить там, когда
он нес себе на завтрак и обед не распроданные накануне рыноч
ные остатки. Это был тип бескорыстного изобретателя, которого
все обкрадывали: Эриксон украл у него пароходный винт, Жи
рарден — его аппарат для изготовления скульптурных портре
тов, и к концу дней своих он жил только на пенсию, которую
платило ему Морское министерство; в голове у него всегда было
множество изобретений, и он поддерживал в себе изобретатель
ский пыл стаканчиками водки, а перед тем как засесть ночью
за работу, по два, по три часа играл на скрипке, потому что
был еще и отличным музыкантом.
Он умер, сожалея, что у него не хватило времени завершить
свое изобретение, — ибо настоящее применение его винта —
в воздухе, а не в воде. < . . . >
511
2 ноября.
В вагоне; половина пятого.
Желтая луна, большая, круглая. Небо почти невыразимого
синего цвета, цвета самого чистого кобальта, как бывает только
над снеговыми горами. Рыжеватые осенние тона подернуты
нежной дымкой, благодаря которой темная и гармоничная рос
кошь увядшей листвы растворяется в гармонии вечера. Де
ревья — сплошная золотистая легкость: в ночном сумраке,
встающем над землею, как облако пыльцы, они словно одеты
в листву из тумана.
Бар-на-Сене, 3 ноября.
Он еще существует, все тот же, все тут же, в своей конторе,
укороченный,
почти всю ногу, — одна рука у него парализована, вторая нога
потеряла всякую чувствительность, и к ней уже подбирается
гангрена. Он здесь целый день, без движения, никуда не ухо
дит, сидит, как наседка, над своей конторкой, своими папками,
счетами, выдвижными ящиками с купчими и деньгами, над
связками ключей, над всей писаниной своих земельных доку
ментов, он живет, склонившись над ними, и живет теперь
только ими; его разум уже впал в детство, дар речи часто про
падает, но и разум и речь всегда ясны и отчетливы, если дело
идет о том, что находится здесь; он держится своими боль
шими, уже обессилевшими крестьянскими руками и за доку
менты на владение землей, и за самую мысль об этой земле;
согнувшийся, собравшийся в комок, придавленный, он сам по
хож на чудовищный обрубок земельной собственности.
5 ноября.
Я лежу, забравшись под провинциальный пуховик. На кро
вать мне бросают письмо. Распечатываю, — это Тьерри сооб
щает, что Делоне будет играть, что надо возвращаться, что
премьера назначена на 1 декабря. Право, театр это какая-то ма
шина, производящая смятение чувств, волнения, неожиданные
перемены, — ужасная машина.
Сегодня вечером здешний мэр рассказал забавную историю.
Он знаком с Полем де Коком, посылает ему свинину и кровя
ную колбасу, получил в подарок его портрет. Однажды, по слу
чаю крестного хода на праздник святого причастия, жена мэра
собрала у себя все самое красивое для убранства своего пере-
512
О. Ренан. Фотография
Ж. Мишле в последние годы жизни.
Фотография
Г. Флобер. Фотография Надара
(около 1860 г.)
И. С. Тургенев. Гравюра П. Гедуэна
(1868 г.)
носного алтаря. Муж приходит и видит в самой середине ал
таря, на месте господа бога, портрет Поля де Кока, что, впро
чем, нисколько не умалило благочестивого рвения верующих.
6 ноября.