Дневник. Том 2
Шрифт:
Встречаю на бульваре Шарля Блана с Шенаваром, при виде
которого мне вспоминается Рим и наши прогулки с ним среди
древних развалин.
Шарль Блан, ходивший вместе с братом в мэрию, чтобы
записаться в Национальную гвардию, крайне возмущен мэром:
он не проявил никакого уважения к знаменитому имени запи
савшихся и задал им один только глупый вопрос — имеется ли
у них оружие.
Воскресенье, 25 сентября.
На
дей; мелькают голые ноги солдат, моющихся в реке, по которой
разбегаются волны от снующих взад и вперед пароходиков-
мушек. Все те же мирные рыболовы с удочками — только те
перь на головах у них солдатские кепи. Окна картинной гале
реи Лувра защищены мешками с песком. На улице Сен-Жак
женщины, собравшись кучками, встревоженно судачат о все
растущей дороговизне съестного.
Здание Французского коллежа сверху донизу покрыто на
клеенными одна на другую белыми рекламами: тут и «Бумага
Польяри для лечения ран», и «Фенол Бобеф», и объявление о
поступившей в продажу «Корреспонденции императора». От
печатанное на лиловой бумаге и только что наклеенное объ
явление сообщает об учреждении Коммуны *, требует созда
ния всенародного ополчения и упразднения полицейской пре
фектуры. На носилках, сопровождаемых взводом солдат,
проносят мимо убитого или раненого.
У торговца подержанной мебелью выставлены на продажу
в глубине двора груды прилавков из всех винных лавок extra
muros.
В Люксембургском саду тысячи овец, сбившись в кучу, тол
кутся в тесном загоне, напоминая чем-то кишащих в банке
червей. На площади Пантеона, там, где разобрана мостовая,
маленькие девочки, едва научившиеся ходить, спотыкаются и
выделывают акробатические пируэты. Во дворе библиоте
ки св. Женевьевы — целая гора песка. На колоннах здания
Юридического факультета висит объявление, извещающее
37
об образовании Женского комитета *, возглавляемого Луизой
Коле.
На бульваре Пор-Рояль, кажется, недалеко от церкви Ка¬
пуцинов, солдатские проститутки, разодевшись по-празднич-
ному, распевают патриотические песни; а дальше, усевшись на
землю посреди большого загона, окруженный овцами пастух
читает «Пти-журналь» *. В винной лавочке под вывеской «У ве
ликого Араго» бросаются в глаза женщины в ярко-красных по
вязках на черных волосах.
На одной улице, на двери промышленного предприятия —
фамилия владельца, начертанная золотыми
излучающая блеск свеженажитого богатства: «Кольман» — это
сутенер из «Жермини Ласерте» *.
По обеим сторонам бульваров, за загородками, ошалевший
от страха скот свирепо ломает каштаны, опрокидывает остав
шиеся в ограде писсуары; сбившись в углу, вдруг шарахается
беспорядочной массой в сторону, увлекая за собой поднявше
гося на дыбы огромного быка, который навалился на волоку
щую его за собой корову. Другой бык высоко задрал голову и,
касаясь рогами шеи, мычит с такой яростью, что рев его раз
носится эхом по всей бесконечно длинной улице.
Солнце садится в золотисто-желтом сиянии, на фоне кото
рого изломанные контуры церкви в конце улицы Сен-Жак ка
жутся лиловыми, а расплывчатые силуэты вооруженных лю
дей, возвращающихся домой в слепящем зареве по пыльному
шоссе, — совсем черными.
Понедельник, 26 сентября.
После канонады последних дней сегодня наконец воцари
лась полная тишина. Вся дорога от Пуан-дю-Жур до крепост
ной стены кажется сплошными баррикадами, словно возведен
ными специальной саперной командой. Тут и классические
баррикады из булыжников мостовой, и баррикады из мешков
с песком. И живописные баррикады из древесных стволов —
точно опушка леса, проросшего сквозь развалины стены. Нечто
вроде огромного Сен-Лазара, воздвигнутого против пруссаков
потомками тех, кто сражался в 48 году *. Во всех стенах про
биты бойницы, а почва, изрытая частыми круглыми воронками,
напоминает те жестяные блюда, на которых в Бургундии жарят
улиток.
В саду у Гаварни рабочие собираются вырубить рассажен
ные в шахматном порядке каштаны.
Под арками виадука, забаррикадированными и забитыми
38
толстыми деревянными поперечинами, толпится народ, глядя
сквозь щели на сверкающую под лучами солнца реку, на зеле
ные откосы берегов, где все стараются разглядеть в подзорную
трубу, не видно ли пруссаков. На перилах моста сидят блуз-
ники и дожидаются первых выстрелов, как дожидались когда-
то первых фейерверков, пущенных с Трокадеро. Рабочие, за
нятые гашением извести, толкуют о том, как они только что
стреляли в цель в соседнем тире, откуда доносится треск вы
стрелов; а за стенкой тира, в ресторанчике под тентом, какие-
то не без щегольства одетые женщины храбро угощаются жа