Дни, месяцы, годы
Шрифт:
– Ты разве не знаешь, кто это? – сказал Ю Шитоу. – Кобель из соседней деревни.
Четвертая тетушка будто и не слышала.
– Мать, я и подумать не мог, что ты такая бесстыжая, – сказал Ю Шитоу. – Что тебе плевать на свое доброе имя. Вот дети сейчас проснутся, распахнут пасти и загрызут тебя живьем, не будь они мои дети.
Тут Четвертая тетушка обернулась и посмотрела на мужа при свете луны.
– Тьфу ты! – огрызнулась Четвертая тетушка. – Если так заботишься о моем добром имени, ступай и вскопай мне поле, бери лопату и копай вместе с кобелем.
Ю Шитоу не сказал больше ни слова, только промямлил что-то
Говорит:
– Давай вздремнем, а потом я закончу.
– Вот закончишь, тогда и вздремнем, – отвечает Четвертая тетушка.
– И треугольник на краю поля тоже вскопать?
– А как же? Туда тридцать, а то и пятьдесят колосков войдет.
Наконец белая стерня вдоль оврага исчезла, луна к тому времени уже клонилась к закату, звезды поредели, а земля сделалась темно-красной, рыхлой и мягкой, будто ее покрыли толстым ковром из алых цветов. На траве у межи повисла роса. Старшая дочь завозилась во сне, села на корточки в ногах у брата, напрудила целую лужу и легла досыпать. Ноги Четвертого дурачка залило дымящейся мочой, он поджал их, повернулся на другой бок и крикнул:
– Мама, мама, мои ноги варят в котле!
Четвертая тетушка подошла к детям, поправила одеяло:
– Спи, целы твои ноги.
И видит: мужчина с довольным видом идет к ней по вскопанной земле. В кости широкий, ступает пружинисто, и каждый его шаг впечатывается в землю. Четвертая тетушка отсела подальше от детей, сунула руки в рукава и наспех застегнула рубашку.
– Чего застегиваешься? – отбросив лопату, спросил мужчина.
– Ты жениться собираешься? – покосилась на него Четвертая тетушка. – Если нет, даже не лезь ко мне.
Мужчина замер.
– Мы же договаривались: я вскопаю поле, и мы с тобой тут переночуем.
– А еще ты говорил, что поле мне засеешь, и что?
Мужчина рассердился, схватил лопату:
– Я всю ночь горбатился, скоро рассветет, если не переспишь со мной, зарублю насмерть.
Ю Шитоу, побледнев, бухнулся перед ним на колени.
Четвертая тетушка посмотрела на Ю Шитоу, посмотрела на занесенную лопату, перевела взгляд на сине-красное лицо того мужчины, а потом неторопливо подошла и села на корточки прямо под лопатой:
– Вот и руби, на мне висят четверо слабоумных, я давно о смерти мечтаю. Руби, тебе и жизнью за это расплачиваться не придется, вырасти моих детей, вот и вся расплата.
Голос Четвертой тетушки звучал спокойно и легко, она без страха глядела на занесенную лопату. На лице ее лежал прохладный отблеск металла.
– Руби, – говорит Четвертая тетушка. – Руби, если не боишься растить моих детишек.
Мужчина перевел взгляд на циновку, увидел, что четверо дурачков проснулись, трут глаза, смотрят то на него, то на Четвертую тетушку и что-то лопочут. Он опустил лопату, пнул Четвертую тетушку в грудь и сказал:
– Чтоб тебя, сама напросилась, возьму тебя силой.
Она отряхнула грудь:
– Тогда я повешусь у тебя на воротах, и вместо расплаты ты будешь поднимать на ноги моих детей, пока каждый не заживет
И мужчина, ругаясь, пошел восвояси.
Под звуки его шагов, под взгляды, которыми обменялись Четвертая тетушка и Ю Шитоу, с щебетом птиц занимался рассвет.
Так Четвертая тетушка вскопала свое поле, засеяла его, удобрила, выполола сорняки, собрала урожай, а потом все повторилось сначала. Времена года, сменяясь, как дни и ночи, подгоняли ее, и дети незаметно подросли, и волосы Четвертой тетушки поседели, и сама она понемногу состарилась.
Глава 2
И вот, в самый разгар сбора урожая Третья дочь захотела обзавестись семьей, захотела выйти замуж, поняла разницу между мужчиной и женщиной. Для Четвертой тетушки новость эта была как гром среди ясного неба. К пятидесяти годам она успела выдать замуж двух старших дочерей, теперь они жили отдельно, каждая своим домом, и пусть судьба обделила их счастьем, как обделила Четвертую тетушку, но это все-таки была жизнь. Старшие дочери хоть и дурочки, но в промежутках между припадками могли работать, умели пришить пуговицу и даже сосчитать до десяти. Знали, что, если идешь в лавку за солью, сдачу надо принести домой. Что надо опускать голову, когда на тебя смотрит мужчина. Только во время припадков они валились без чувств на землю, корчились в судорогах и пускали пену изо рта. А Третья дочь была не такой. Она без всяких припадков не умела досчитать до семи и, когда ходила в лавку за маслом и солью, возвращалась без сдачи, а во время месячных не могла обойтись без матери. Четвертая тетушка думала, что дочь никогда не узнает о разнице между мужчиной и женщиной, а тут Третья заговорила, что хочет замуж, хочет, как старшие сестры, иметь мужа. Четвертая тетушка стояла посреди кукурузного поля, глядя на радостный румянец на щеках Третьей дочери, и видела, как между кукурузными стеблями кружат золотые искры солнечного света. Небо стояло высоко, и облака проплывали редко. С той стороны оврага доносился скрежет сбора кукурузы, несмолкаемый шум пылинок, оседающих на сухие кукурузные листья. Тишина снова подняла Ю Шитоу из могилы, Четвертая тетушка обернулась к мужу и попросила:
– Третья дочь, повтори, что ты сейчас сказала?
Та отвечала, вздернув подбородок:
– Я хочу замуж, хочу спать с мужем в обнимку, как старшие сестры.
Четвертая тетушка спросила, подумав:
– А какого ты хочешь мужа?
– Здорового, не хромого и не косого, хорошего мужа, чтобы не заставлял меня выходить в поле и рвать кукурузу.
– Дочка, посмотри на себя, на кого ты похожа? – сказал Ю Шитоу.
– На кого похожа? – возразила Четвертая тетушка. – Какая ни на есть, она уродилась в твою семью.
– Где же ей искать здорового?
Четвертая тетушка сплюнула на землю и пробурчала:
– Хоть из-под земли достанем, а найдем. А не найдем, так будем искать здорового наполовину. Обойди все деревни на хребте и найди нам жениха. Такого, чтоб подошел младшей дочери.
Третья пытливо оглядела мать и говорит:
– Мам, ты тоже с ума сошла, у тебя тоже падучая, ты с кем разговариваешь, тут же никого нет?
– Третья, иди собирай кукурузу, – ответила Четвертая тетушка. – А если брат еще раз схватит тебя за кофту, дай ему затрещину. Когда соберем кукурузу и посадим пшеницу, мама найдет тебе хорошего мужа, лучше, чем у сестер, и ты заживешь своим домом.