Дни яблок
Шрифт:
— Сама задумалась, — сказала Потвора и посмотрела бутылку на свет. — Ответ тебе известный, но мысль гонишь, да… С кем у тебя было это — пыр… шур… амур, я сказать хотела…
— Да неважно, — выдавил я и почувствовал некое стеснение. — Такое дело и…
— Дурное дело нехитрое, факт, — значительно выговорила Потвора и изготовилась слушать — даже сдвинула с уха платок.
— Не пойму, что происходит, — пожаловался я в пространство, обращаясь к Потворе в частности.
— У меня тоже ничего не ловит, сидим в яме, — прожеманничала она. — Аж тут хотела одно посмотреть… За
— Ну и?
— И не посмотрела, не ловит жеж. Ты пойми — ото нема телевизора, так не жызень…
— Ладно, — согласился я. — Так и быть. Сделаем тебе «Киоск здоровья», потом не плакай. Залезу, антенну гляну. Отвёртка осталась?
— Ты ж моя лапа, — льстиво затарахтела Потвора. — Слазай, котик. Помоги бабе, а то ноги плохие, и спина не та — шо хочет, то бурмочет. Еле згынаюсь. А струмент твой отут, о, — и она протянула мне такой удобненький ящик с ручкой.
— Как летать, так молодая, а как починять — вся погнулась, — мстительно заметил я.
— Так то ж такое, — скорбно вздохнула Потвора. — Литання, то по работе — хиба хочеш, мусиш — и в снег, и у холод… и эти провода, шоб они провалились!
— Ладно, полез, — ответил я. — Через дымар можно?
— Сёдня свято, забыла какое. И день белый. Ну, почти… — важно заметила Потвора. — Нелётно, значит. Лезь путём. Выходь — и по сходам, там крышей, дальше кроквочки, цороп-цороп, раз-раз — и вже! Вылиз!
Всё так и получилось. Включая цороп-цороп. Над яром вечерело.
В соседних «угодьях» и «поместьях» телевизионные антенны представляли собой внушительные и хитроумные конструкции. Медно-проволочные двойные квадраты один под другим гнездились на разнообразных трубах, шестах и мачтах, соревнуясь высотою. У одних хозяев прямо на крыше, у других антенны стояли отдельно — на основательно забетонированных в землю основах. Были и рефлекторы, основательно прикрученные к тополям — «лишь бы поймало».
По всей видимости, Потвора решила не усложнять. Нет, ну а что? Деревянный дом, железная крыша: забиваешь в крышу гвоздь, приматываешь провод и в телевизор — ловит всё, почти из космоса. Создают помехи голуби — царапают провод когтями своими, в прямом смысле.
Всё ещё собирался дождь. Тополя задумчиво сплёвывали последние листки, сухие и бурые, как и сам месяц октябрь. На крыше сидел Друг Рима. Мужского пола. Относительно не старый. Совершенно серый и почти прозрачный, просто туман в рванине — «друг рима» было написано на табличке, табличка виднелась на груди призрака и была настоящей. Древней.
— Месяц не светит, — сказал я.
— Мерлец не едет, — ответил он. И поёрзал.
— Голубем и львом, косою и колесом, — начал я. — Заклинаю и требую — говори, не спорь, железо и соль. Не послушаешь — сгинь. Три креста и аминь.
— Я здесь Лар, то есть дух, — уныло сказал он. — Поставили, чтоб клад стеречь, значит. Давно было. Но всё равно: должность — уважение, можно шабаши, гостей, общество. Почёт. А она вот… Заскочила. Нашла. Припахала. И всё даром!
— Это ты про пани-хозяйку? — спросил я. — Бесстрашный…
Дух посмотрел на меня тоскливо.
— Помоги мне, — сказал он ровным тоном. — И я вознагражу.
— Какая награда хороша за помощь в наше время? — поинтересовался я и нашёл в Потворином ящичке ножик и изоленту.
— Я дам тебе денег, много, очень много, — заученно пробубнил он.
— Допотопных? — спросил я. — С империей есть?
— Ну, — заметно взволновался он, — там есть сестерции Галлиена, есть и Траяновы. А ещё…
— О! — оживился я. — Раритеты. Неинтересно, но прибыльно. За агиологией будущее — особенно за чёрной. Передай мне проволочку…
— Ты не напрасно здесь, как и я, — упрямо пробубнил дух.
— Подержи вот тут, — попросил я. — Там был такой ножик, удобный… передай мне. Ага, да. Нет ничего случайного, это почти правда. Знал всегда?
Дух немного озадачился.
— Ты же должен спросить моё имя, разве нет? — поинтересовался он немного растерянно.
— По-твоему, я залез сюда, чтобы что-то спросить?
— Я вознагражу… — уныло завёл он.
— Награда от привидения, — раздумчиво сказал я. — Клочок савана и пузырёк рыданий?
Друг Рима заметно сник.
— Но ты же любишь деньги… — начал он глухо. — Очень…
— И что теперь? — спросил я. — Искушаешь силу? Берёшь спасение за монету? Какой стыд! А ещё скарбник… Заложный[95], наверное…
— С Горы были вести, — уклончиво ответил он. — Я услышал, как ты посмеялся над стражниками, увидал, как ты околпачил хранителя и сопоставил.
— Возможно, мы договоримся, — подумал вслух я. — Всё же мне от тебя была помощь, да и не указ она мне… твоя, эта вот. Думал, чем займёшься?
— Будущее — эфир, — загадочно ответил призрак. — Там приму любое обличье.
— Да, а телецентр-то как раз на кладбище, — заметил я. — Будет где разгуляться. Напомни, что у тебя тут с антенной?
— У меня тут полностью алюминий, — обстоятельно начал дух. — Идентичная решётка. Ручная работа. Прекрасно всё ловит. Но я заметил — главную роль играет усилитель и симметрия, во всех случаях — две одинаковые половинки, не соединенные между собой накоротко. Даже радиаторы от холодильника — и те вовсю… Пришёл к результату: антенна-бабочка из электродов, соединённых в виде ромбов. Вот к ней подключил усилитель. Потом заменил блок питания на регулируемый, выставил напряжение побольше — и всё. Ещё очень важны штекер и кабель. Но это продается раздельно, непорядок возник неда…
— Ясно-понятно, — резюмировал я. — Помолчи, починяю…
Он замолчал. Мотанки в саду пели колыбельную, послушный ветер колыхал ветви. «Гойда, ой да, ой», — доносились до нас писклявые голоса.
— Ты говорил о кладе, — спросил я. — Там с мертвяком или без?
— С ним, со мной… то есть, да, — потупился дух.
— Ну-ну, — заметил я. — Сразу сказать, по форме, нельзя было? Хочешь на свободу — давай чешись, про выкуп думай. Заложными не беру.
Друг Рима посопел и вроде как плюнул в сторону досадливо.