Дочь Двух Матерей
Шрифт:
— Заранее прошу прощения, любезная киана, — начал он, стараясь не выдать своего волнения, — но я буду с вами откровенен. Возможно, я не прав, но мне кажется, у вас возникли какие-то трудности. Какие именно и отчего, мне, право, ведать ни к чему, но, умоляю, если вам требуется помощь, — любая, — не смущайтесь, располагайте мною как вам будет угодно.
Паландора опустила глаза. Такой откровенности она не ожидала. С одной стороны, помощь ей бы сейчас пригодилась. Но с другой — что о ней подумает этот благородный молодой человек? Как она себя унизит в его глазах! Она, будущая гердина.
— Не утруждайте себя, Рэй, — мягко сказала она, что его совершенно не убедило.
— Вы направляетесь домой,
Он так разволновался, что при каждом вопросе всплескивал руками и чуть не опрокинул бокал. Паландора взяла его руки в свои и проникновенно посмотрела ему в лицо.
— Не беспокойтесь, Рэй, — сказала она, чётко произнося каждое слово. — Мне не грозит никакая опасность. Никто меня не преследует. Я прибыла сюда одна, пешком. Так было нужно. Я побуду здесь ещё немного и отправлюсь восвояси.
— Но куда? — воскликнул он. — Вы же видели, что творится на улице! Не говоря уж о том, что час нынче поздний.
Паландора не ответила на его вопрос. Продолжая сжимать его руки в ладонях, она лишь тихо повторяла:
— Не волнуйтесь, Рэй. Со мной всё в порядке.
Хотелось бы ей самой в это верить. Наконец он успокоился и впал в задумчивость.
— Ладно, — сказал он, собравшись с мыслями. — Бывают разные истории. Порой мы становимся героями этих историй нарочно, но чаще — по стечению обстоятельств. Моя — довольно проста. Я возвращался домой из Озаланды, но в пути меня настигла гроза, так что я решил остановиться в Астуре на ночлег. К счастью, у хозяйки оставалась свободной последняя комната. Киана Паландора, я уступаю её вам, поскольку я вижу, что вы сейчас нуждаетесь в ней больше меня.
Рэй осторожно высвободил руки и сделал попытку встать, но Паландора с волнением ухватила его за рукав дорожного платья.
— Где же вы планируете ночевать? — спросила она.
— Мне это ни к чему. Мой конь не слишком молод, но скачет прилично. Если я потороплюсь, то уже через час, самое большее, через полтора я буду дома.
— Полтора часа? Но вам же придётся ехать почти целую ночь под проливным дождём! Вы простудитесь.
— О, не беспокойтесь за меня. Я куда выносливее, чем кажусь. Кроме того, я не вижу альтернатив. Из нас двоих я один располагаю транспортом, и даже если бы это было не так, я бы не мог допустить, чтобы дама вашего статуса путешествовала без сопровождения ночью в грозу. Оставайтесь, Паландора, и желаю вам приятного вечера.
Киана покачала головой. Мысль о том, что этот приятный молодой человек намерен провести ночь в седле, когда погода оставляет желать лучшего, не доставляла ей никакого удовольствия.
— Нет, — сказала она, — так дело не пойдёт. Оставайтесь вместе со мной.
— Полагаю, я могу подождать здесь в зале до утра или пока не прекратится дождь, но я предпочёл бы выехать сейчас, чем провести ночь без сна и после отправляться в путь.
— Вам совершенно ни к чему оставаться внизу, — возразила Паландора. — Скажите, насколько она большая, эта ваша комната?
Рэй улыбнулся, прикрыв глаза оливкового цвета.
— Не советую, — ответил он. — Зачем вам себя компрометировать?
— Во имя Творца, Рэй, при чём здесь это? Нас здесь никто не знает, и всем без разницы, что происходит наверху. Меня же, напротив, сильно беспокоит, что вы намерены из-за меня идти на лишения. Так что скажите мне, достаточно ли в вашей комнате места для двоих и могу ли я рассчитывать на вашу порядочность? Впрочем, ответ на второй вопрос я читаю в ваших глазах; на первый же отвечу сама.
Паландора решительно поднялась со скамьи и, многозначительно указав взглядом на лестницу, ведущую на верхние этажи, направилась к ней. Рэю
Обещанных Рэем комнат, на деле, оказалось две. В первой была широкая кровать, низкий треугольный столик и два кресла с высокой спинкой, покрытые незамысловатой резьбой. У противоположной стены располагался диван, покрытый той же резьбой, а рядом с ним невысокий комод. Во второй комнате, значительно меньших размеров, стояли туалетный столик и большое зеркало, а за резной деревянной перегородкой в человеческий рост обнаружилась каменная ванна. Увидев её, Паландора заметно оживилась.
— Взгляните-ка, Рэй, оказывается, постоялые дворы располагают большими удобствами, чем я ожидала. Вы как хотите, делайте всё, что вам угодно, но я лично собираюсь опробовать эту ванну.
— Я распоряжусь, чтобы вам принесли горячей воды, — глухо ответил Рэй.
— Премного вас благодарю, но предупреждаю: не вздумайте исчезнуть! Я себе не прощу, если вы останетесь внизу или, хуже, уедете восвояси — да и вам тоже не прощу!
Вновь придя в благостное расположение духа, Паландора оглядела себя в зеркало и не сдержала смех. Она представляла жалостливое зрелище: неравномерно высохшие волосы спутались и налипли на лоб, плащ повис на ней мешком, а босые ноги были покрыты грязью и пылью. Хороша киана! Рэй уже вышел из комнаты, так что она сняла плащ и оглядела ночную сорочку. Её явно предстояло отдать в стирку, и далеко не факт, что это её бы спасло. Паландора покраснела от стыда, подумав о том, каким пугалом она, должно быть, казалась окружающим, но, тем не менее, это было очень смешно.
В дверь постучали; вошли две горничные с вёдрами горячей воды, полотенцами и куском душистого мыла. Пока они готовили ванну, Паландора попросила их подать ей на ужин грибной суп с ржаным хлебом. Едва женщины скрылись за дверью, как она разделась и с наслаждением опустилась в горячую воду. Наконец-то девушка оказалась в своей стихии и сразу почувствовала, как силы к ней возвращаются. Ещё немного — и она бы с лёгкостью могла вернуться в замок Пэрфе и притвориться, что никуда не исчезала. Но как тогда объяснить Рэю своё отсутствие? «Хочешь не хочешь, — заключила она, — а придётся провести здесь ночь». Утром она возьмёт на станции лошадей, возвратится домой и будет молить небеса, чтобы киана Вилла не слишком на неё гневалась.
Раздался стук в дверь и на пороге вновь показалась горничная.
— Господин просил передать вам это, — сказала она, опустив на туалетный столик небольшой свёрток, и скрылась.
Паландоре стало любопытно, что же это такое, и потому, а также чтобы не испытывать терпение своего невольного соседа, она поторопилась с купанием, хотя с удовольствием провела бы в тёплой воде ещё по меньшей мере полчаса. Обернувшись большим льняным полотенцем, она развернула свёрток, где обнаружилось длинное синее платье с лифом, расшитым узорчатой нитью цвета морской волны. Заинтригованная, девушка тут же его примерила. Платье оказалось чересчур длинным и большеватым, но было куда лучше её сорочки и ветхого плаща. В отдельном свёртке к нему прилагались сандалии с узором из сине-зелёного стекляруса, которые также оказались велики. Тем не менее Паландора обулась в них с удовольствием и изящно обмотала полотенцем свои роскошные длинные волосы. В таком виде она показалась в комнате, где на треугольном столе её уже дожидался суп, а в кресле — старый новый знакомый, который при виде девушки поднялся и рассыпался в извинениях. Платье и сандалии, как выяснилось, он приобрёл на ярмарке, в подарок старшей сестре, которая была выше Паландоры на голову и, в целом, крупнее. Но, увидев, в каком затруднении пребывала его спутница, он допустил небольшую своевольность и решил, что платье пригодится ей сейчас намного больше.