Дочь Двух Матерей
Шрифт:
Девушка осмотрелась в полумраке. Повозка была доверху нагружена сундуками, стоявшими по бортам, а в середине находились скатанные в рулон большие ковры. Крышка одного из сундуков оказалась приоткрыта и на каждую неровность дороги отзывалась гулким хлопаньем. Паландора прокралась к сундуку в надежде закрыть его поплотнее и из любопытства заглянула внутрь. Он был доверху наполнен всевозможным тряпьём, которое и препятствовало его закрытию. Девушка попыталась задвинуть засов, но, убедившись, что это невозможно, вынула из сундука первое, что ей попалось под руку. Крышка тут же плотно легла и стук прекратился.
«Так-то лучше», — подумала Паландора и развернула свою находку.
Ехали на юг. Жаль, подумалось ей, что она не встретила фургон, который двигался бы в обратном направлении. Теперь она всё больше удалялась от дома. А киана Вилла, скорее всего, была уже на пути к замку. Что же она скажет, не застав её там?
Глава 7
Повозка замедлила ход. Паландора осторожно выглянула в щель полотнища и увидела, как обоз заворачивал на широкий двор, окружённый дощатым забором, сплошь покрытым вьющимся диким виноградом. Посреди двора стоял высокий терем, сложенный из массивных тёмно-коричневых брёвен, глянцевых от дождя и казавшихся чёрными. Терем венчала многоскатная золотая соломенная крыша с множеством печных труб и козырьками, увенчанными по краям довольно искусно вырезанными птичьими головками. Над воротами виднелась слегка траченная ржавчиной вывеска «Трактир Золотая Иволга» с изображением гнезда, на краю которого, сжав в клюве виноградную гроздь, сидела небольшая птичка.
Не дожидаясь пока повозка въедет во двор, Паландора проскользнула в её заднюю часть и, убедившись, что дорога пуста, свесила ноги и покинула гостеприимный фургон. Пусть уж лучше она проделает оставшийся путь под дождём, чем будет обнаружена его владельцами.
Укрывшись как следует плащом и ступая босыми ногами по раскисшей земле, она направилась к крыльцу. Дождь лил вовсю, и девушка успела изрядно промокнуть. Двери услужливо распахнулись, пропуская подгулявшую компанию, которая голосила во всё горло раздольную песню, но при виде кианы ребята умолкли и расступились.
Девушка вошла в трактир, как можно тщательнее скрыв лицо под капюшоном. Ткань своевольно позаимствованного ею плаща была довольно лёгкая, и она вся продрогла. Сейчас она думала лишь о том, как бы побыстрее согреться и остаться неузнанной. А потом ей, может быть, удастся найти укромное место, закрыть глаза и вернуться домой, и впредь быть осторожнее.
Она исподлобья оглядела залу. Стены были выкрашены в яркий жёлтый цвет, а вдоль них стояли ряды дубовых столов и лавок, покрытых тёмным лаком. На стенах в чёрных резных рамах с орнаментом висели пейзажи и натюрморты, на многих из которых присутствовала одна и та же птичка с золотистым оперением, чёрными крыльями и хвостом. То она присела на ветку рябины, то зависла над гнездом и кормит птенцов, то, окружённая буйством дикой природы, приоткрыла свой алый клювик, и как будто слышно её пение.
«Оформление зала оправдывает название заведения», — подумалось Паландоре.
В трактире нынче было многолюдно, так как многие
— Ничуть, — ответил тот. — Будьте добры, располагайтесь поудобнее.
Судя по голосу, это был совсем молодой человек. Паландора его поблагодарила и подвинулась к стене.
— Вот уж не думал, что летом мне захочется горячего овощного рагу, — поведал её собеседник, — но с такой погодой, право, решишь, что наступил абалтор. Я бы дорого отдал за то, чтобы сейчас устроиться в кресле у горячего камина, закутавшись в плед и взяв в руки любимую книгу.
Паландора улыбнулась такой откровенности и впервые взглянула на человека в плаще. К своему изумлению, она узнала в нём того самого юношу в лиловом камзоле, которого видела вчера на празднике. Она продолжала смотреть на него, не в силах отвести взгляд, и в конечном итоге он посмотрел на неё в ответ.
— Ах, это вы, — улыбнулся он. — Добрый вечер, киана Паландора, и прошу меня простить, что я не узнал вас сразу.
Он наклонился к ней ближе и продолжил, понизив голос:
— Я вижу, судя по вашему платью, вы желаете сохранить инкогнито, но ваши синие глаза вас выдают. Не переживайте: я никому не скажу, что видел вас здесь.
Это прозвучало обнадёживающе, но только ещё больше озадачило Паландору, которая понятия не имела, кто этот человек — но, судя по всему, должна была быть с ним знакома. Она благодарно кивнула и ничего не ответила. Увидев, что разговор не складывается, незнакомец оставил её в покое и занялся содержимым тарелки. В этот момент Паландора поняла, что проголодалась.
«В следующее путешествие надо будет не забыть захватить деньги», — добавила она к своему мысленному списку.
Не зная, как действовать дальше, она принялась осторожно разглядывать незнакомца, пытаясь вспомнить, где могла его видеть. Разумеется, это мог оказаться любой из подданных Пэрферитунуса, знавший её в лицо, не будучи при этом ей представленным, но чем больше она смотрела на своего соседа, тем больше убеждалась в том, что встречала его раньше. Может, на одном из светских вечеров, или среди знакомых кианы Виллы, или…
Нет. Так вспомнить не удавалось. Паландора попыталась рассуждать логически. Перед ней был однозначно благородный киан, и притом довольно молодой — её ровесник, или даже моложе. Он прибыл на ярмарку в Пэрферитунус издалека, поскольку всех местных кианов Паландора знала хорошо. Он легко догадался, что Паландора не хотела, чтобы её узнали, но его поведение, да и костюм тоже, свидетельствовали о том, что их желания совпадали. Сегодня он выехал из Пэрферитунуса по дороге, ведущей на юг — значит, направлялся в Рэди-Калус, Тенот или Эрнерборгеримус. В шахтёрском и промышленном Теноте юным господам явно нечего делать, а Эрнерборгеримус был слишком далеко, и вряд ли молодой столичный юноша благородного происхождения проделал бы весь этот путь только для того, чтобы побывать на провинциальном празднике. Оставался Рэди-Калус.