Дочь Двух Матерей
Шрифт:
— Хотя, вы знаете, — добавил он, окинув Паландору взглядом ценителя искусства, — эти цвета подходят вам идеально! И я ещё считал себя художником, поэтом! Феруиз в синем платье выглядела бы далеко не так эффектно, пусть даже оно пришлось бы ей впору.
Паландора всплеснула руками в мнимом испуге.
— Так что же, теперь мы оставим вашу сестру без подарка?
— Я бы так не сказал, — возразил Рэй. — Честно говоря, она куда больше обрадуется корице и красному перцу. Она очень любит острые приправы, а к моде, напротив, равнодушна. Сам не знаю, отчего мне в голову пришло преподнести ей это платье, но вижу теперь, что мною руководило провидение.
— Очень похоже на то, — согласилась Паландора и принялась за суп. По мере того, как она утоляла голод, её настроение улучшалось, и даже мысль о том, какое
— Я расположусь на диване, — сказал Рэй, когда горничные унесли пустые тарелки, и тут же, взяв шерстяной плед, в который ранее куталась Паландора, снял сапоги и вытянулся на сидении, укрывшись чуть не с головой и деликатно повернувшись лицом к стене.
Паландора как могла тщательно вытерла голову и, не дожидаясь, пока волосы окончательно просохнут, не раздеваясь, юркнула в кровать. Хрустящие простыни пахли свежестью и тёплым сеном, голова свежела на ветру. «А что, если мне попробовать высушить её силой мысли?» — вдруг подумала она и сосредоточилась. Убрать воду, испарить её с каждого волоска — вроде не так уж и сложно. Она в подробностях, но наскоро представила себе, как та испаряется, обращается лёгким облачком и исчезает, а когда минутой позже из любопытства поднесла руку к волосам, те оказались идеально сухими.
«И как я раньше не догадалась?» — с сожалением подумала она. Сколько времени могла бы сэкономить за все эти годы, сколько часов, проведённых в ожидании. Но что же, она только начинала осваивать доступные ей силы. Поднялась над постелью, выглянула в окно, выходившее на город. «Город» для Астура — это, конечно, громкое слово: два кола, три двора, почта да конюшня. И те едва угадывались в бледном свете селины: ночное освещение здесь было не в ходу. «А, будь что будет», — и Паландора проворно выскользнула сквозь раму и облетела каждый из спящих домов, поднялась высоко-высоко, — будто к самой луне, — и ухнула вниз водопадом, рассыпалась брызгами дождя вместе с непогодой и собралась воедино. Её синее платье развевалось на ветру, непокорные волосы разметались по плечам, она безнадёжно промокла, но миг — и вот она уже высохла, будто не бывала под дождём. Вернулась обратно в комнату, забралась под одеяло и вновь, оставив тело на перине и подушках, взмыла к потолку. Подумала: не слетать ли ей в замок Пэрфе, но решила так не рисковать, ведь путь был неблизкий, а время позднее. Кроме того, если она увидит, как её разыскивают, как переживает киана Вилла, того и гляди, ей станет не по себе, и она совершит какую-нибудь глупость. Обнаружит себя, не позаботившись об алиби. Раскроет свою тайную натуру: тогда её исчезновение станет меньшей из проблем. Нет уж, её одолевал сон, и дальше этой комнаты она не выпорхнет, останется пташкою в клетке, в тереме иволги.
Она бросила взгляд на чернеющий треугольник стола и квадрат комода, на лёгкую смятость белых простыней и шерстяные ворсинки пледа на диване. Здесь её взор задержался. Рэй лежал теперь на спине и, не моргая, смотрел на бревенчатый потолок своими оливковыми глазами. Если он видел киану, то ничем этого не обнаруживал, глядя прямо сквозь неё. Поначалу девушка испугалась, но потом ею овладело типичное для неё озорное любопытство, и она опустилась, зависла прямо над ним, глядя в эти оливковые глаза, пытаясь отыскать в них отблески распознавания. Ничего. Теперь он повернулся на другой бок, подложил руку под голову и смотрел на неё — ту, на кровати. Лицо его при этом приняло мечтательно-задумчивое выражение. Такого она не ожидала. Паландора сверху наблюдала за ним, наблюдавшим за ней — её телом — и от этой двойственности ей становилось не по себе, но эта же двойственность дразнила её и не отпускала. Наконец ей стало интересно, что произойдет, если она уже взаправду взглянет на него в ответ, и киана, не медля, опустилась в своё тело, слилась сама с собой, выгнулась, легла на бок и как бы невзначай приоткрыла глаза. Он не успел отвести взгляд и явно вздрогнул от неожиданности, тогда Паландора мягко ему улыбнулась.
— Вам тоже не спится в такую ненастную ночь, киан Рэй? — спросила она, стараясь не рассмеяться.
— Я вообще не склонен быстро
— Спокойной ночи, — ответила Паландора. — Постарайтесь, всё же, хорошо отдохнуть. Никогда не знаешь, какой нас ждёт завтра день. Лучше быть к нему готовыми.
***
Назавтра дождь не прекратился, только вошёл в ритм и стучал теперь по крышам не переставая, как заправский барабанщик. В домах, где полыхал камин и дымилась кружка горячего чая, он создавал особую атмосферу и нагнетал уют, но тем, кому предстояло выйти за порог, завидовать не приходилось.
Поутру Паландора рассталась с юным Рэдклом, поблагодарив его за помощь, и наняла крытую коляску, которая, превозмогая непогодье, отвезла её на северо-запад, поднялась, скрипя колесами и поднимая брызги, на вершину холма и остановилась во дворе замка. Паландора велела подбежавшим дворовым расплатиться с возницей и, обходя лужи и высоко поднимая ноги так, чтобы чрезмерно большие сандалии с них не слетели, заспешила в вестибюль, где, — она знала, — на втором этаже, возложив на балюстраду свои мягкие красивые руки, лишь недавно занявшиеся покрываться сеткой морщинок, стояла в ожидании киана Вилла. Сейчас она войдёт, встретится с ней взглядом — и что сочинит? Она раздумывала над этим всю дорогу, зябнув и кутавшись в плед, но так ничего путного и не сообразила. Своевольно отправилась на прогулку и добралась с попутными подводами до самого Астура — но почему? Для чего? Как посмела? Ответов на эти вопросы она не найдёт даже в столовой, когда оденется, наконец, потеплее, спустится к обеду и будет долго невидящим взором буравить тарелки и блюдца, и пить третью чашку чая, не ощущая вкуса и сгорая от стыда. А пока, у балюстрады, киана Вилла посмотрела ей в глаза — ровно, спокойно, без гнева и укора, и так же спокойно сказала: «Вот именно поэтому я не могу допустить, чтобы ты стала гердиной, пока мы не подберём тебе достойную партию».
[1] В связи с тем, что разговор о часах в произведении зайдёт ещё нескоро (но обязательно состоится), предупреждаю заранее: время всегда указывается местное. «Один час» — это не шестьдесят земных минут по шестьдесят секунд, а существенно больше.
Глава 8
Рэй, в свою очередь, оседлал коня и понёсся под проливным дождём по направлению к замку Рэдкл. Его рысак, обыкновенно смирный, всхрапнул, попав под дождь, вытянул шею и припустил в сторону дома долгой устойчивой рысью: он не намеревался мокнуть дольше положенного. Так что до замка Рэй домчался относительно скоро. Спешился, сбросил насквозь промокший плащ и, поручив его, а также седельные сумки с ярмарочными покупками слугам, заспешил по каменным ступеням. Поднимаясь к себе, он столкнулся нос к носу с Рэдмундом, который тоже недавно вернулся домой и ещё не успел снять отсыревшую накидку.
«Кого я вижу, — стиснув зубы проворчал старший брат. — Ну что, ума тебе хватило? Хватило даже куражу? Пост захватил мой, узурпатор, теперь я, значит, ухожу?!»
Ему хотелось всего лишь подразнить Рэя корявыми рифмами и намекнуть на то, что он имел честь ознакомиться с его так называемым «сонетом», но упоминание о потере статуса наследника вновь начало выводить его из себя. Распалившись, он схватил Рэя за грудки, и от его взгляда не ускользнуло, как тот побледнел. В конце коридора послышался топот каблуков.
— Явились вы оба! Замечательно. И где, позвольте поинтересоваться, вас три дня носило?
Феруиз не требовался ответ на этот вопрос. Её братьям предстояли большие перемены в жизни, и каждому требовалось время, чтобы это осмыслить, по-своему. А посему в их трёхдневном отсутствии не было ничего необычного, и Феруиз лишь слегка раздражало, что всё это время она провела здесь, занимаясь, по сути, их обязанностями, а также уверяя отца, что ребята совладают с собой и не наделают глупостей. Хотелось бы ей самой в это верить. Рэдмунд обмяк под её взглядом, отпустил брата, коротко бросил: «Я к себе. Встретимся за обедом».