Долгая заря

Большаков Валерий Петрович

Сощурившись, я осмотрелся. Изогнутый стеклянный фасад ОНЦ словно собирал солнечное тепло в фокусе — на пляже. Поодаль белел фальш-ИВК, в его широкую «подворотню», уравновешенную рядом колонн, как раз въезжал темно-красный тягач с контейнером на трале. Белым по синему: «Совтрансавто»…

— Искупнись, — сказал я Лее, — вода теплая, как в Ялте!

— Не-е… — огорченно вздохнула девушка. — Я купальник забыла! А мы ж тут не одни… Жалко, что озеро быстро остывает. Уже сейчас холодновато как-то…

— Подожди лет семь, — расплылся я. — Видишь экскаватор? Во-он,

на том берегу?

— Ага! — пригляделась Лея.

— Там, году к десятому, выстроят мини-АЭС мощностью пятьсот мегаватт, с реактором БРЕСТ-500, а для охлаждения внешнего контура подведут воду из озера. И тогда здесь круглый год будет теплая вода, а купальный сезон — с апреля по октябрь!

— Здорово! — впечатлилась Лея.

Посмеиваясь, я уселся на лавочку, и Наталишка мигом залезла на мои колени.

— Привет, шеф! — крикнул мне Киврин, щеголяя в плавках и черных очках.

Его Наталья, придерживая одной рукой шляпу, вскинула другую, приветствуя. Я ответил, а Наталишка, добросовестно помогая мне, замахала обеими ручонками сразу.

Ойкая и ловя равновесие, в воду вошла Лиза Векшина.

— Ви-ить! — провопила Ядзя, зайдя по пояс. — Вода такая теплючая!

— Хорошо, Мигел, правда? — залучилась Наталишка.

— Правда! — согласился я.

Там же, позже

Алекс Уоррен направил «КрАЗ» между газонов к служебному входу, на край внутреннего дворика, и заглушил мотор. Никто его тут не ждал, да и то сказать — у всех законный выходной. Охраны, и той не видать…

Тревоги, залегшие в голове до поры, леденили снова, и тут вдруг запиликал навигатор ГЛОНАСС, получив сигнал со спутника. Алекс нервно глянул на экранчик — и холодный пот протек по спине.

«Объект зафиксирован», — горели буквочки. Горели зловеще-багровым светом.

«Да нет, что за ерунда! — замельтешили мысли. — С чего бы вдруг? Я агент, а не камикадзе!»

Однако невозможное, немыслимое отлично складывалось в паззл, как всякая верная версия. Просто в Лондоне решили — раз артефакты из Зоны Посещения нельзя украсть, как заморские сокровища в Британском музее, награбленные по всему миру, то пусть и русские их лишатся!

Хватило доли секунды, чтобы все эти думки промелькнули в голове, а Уоррен уже выскакивал из кабины, и мчался, до боли в связках напрягая ноги.

«Наверное, я смешно выгляжу со стороны… — прыгало в сознании. — Пусть… Если чуйка подвела меня, я вернусь… А если нет?! Лучше быть живым шутом, нежели мертвым королем…»

Алекс успел добежать до проезда. Порскнул мимо мощных квадратных колонн, и тут в спину ударил сокрушительный гром. Тугая волна раскаленного воздуха вынесла его, вращая в воздухе, как кленовое семечко.

Контейнера больше не существовало — «зафиксированный объект» мгновенно раздулся губительным шаром огня, всесокрушающего пламени…

Тот же день, чуть ранее

Ново-Щелково, берег озера

Я

млел под солнцем, глядя на блещущее озеро, и мне неожиданно стало грустно. Княгиня уверяла меня, что всё-то у нас выйдет хорошо, просто прекрасно, что пятнадцать лет спустя мы всё сможем, успеем, одолеем…

Верю. Всё так и будет. Вот только к тому времени мне снова стукнет шестьдесят. Снова жизнь пройдет…

А сейчас? Разве она не минует меня? Ну, хорошо, я немножечко изменил курс корабля «СССР», уводя его от буржуазно-либеральных рифов и мелей. Ну, а я сам?

Регалий у меня полно, лет через пять и в члены Политбюро выйду, и академиком стану. Но в том ли было мое предназначение? Стоило ли вообще тратить силы на спасение СССР? Зачем целителю надо было переквалифицироваться в физики? Может, не страну надо было спасать, а людей?

— Мигел! — вздрогнула Наталишка, тараща испуганные глазки. — Мне страшно!

— Ну, чего ты, маленькая? — заворковал я, гладя девочку по головке.

И в этот самый момент раскололось небо. Чудовищный взрыв сотряс землю, а этажи фальш-ИВК выгнулись, словно надутый бумажный пакет, и лопнули. Торцовая стена ОНЦ осыпалась грудами стекла под напором воздушной волны, а дымящиеся обломки бывшего административного корпуса разлетелись во все стороны. Они рушились в озеро, вздымая пенные фонтаны, врезались в пляж, швыряясь песком — и убивали.

Эхо взрыва еще гуляло, когда ужасные крики заметались вдоль берега. Грузную даму догнал кусок бетона и пронзил ее гнутой арматуриной, будто на вертел насадил. Вынырнувший усач оторопело следил за падением вертевшейся глыбы, пока она не расплющила ему голову. Лязгающая металлоконструкция, скрученная и вывернутая, прошлась колесом по пляжу, чертя борозду, догнала убегавшую девушку, и отбросила ее, изувечив…

Я дико озирался, прикрывая Наталишку и высматривая падающие отломки, но лишь туча пыли клубилась вокруг, да щелкали порой мелкие камешки.

— Маленькая, посиди здесь! — еле выговорил я, сипя от избытка адреналина.

— Нет, нет, Мигел! — заверещала девочка, цепляясь за меня.

— Надо, маленькая! — взмолился я. — Там люди! Понимаешь?

Наталишка всхлипнула, но разжала пальчики. Освободившись, я бросился на пляж, сходу разглядев Лею.

«Жива!» — облегчение было так велико, что у меня ноги дрогнули, подкашиваясь.

Искать раненых не пришлось — песок впитывал пролитую кровь. Грузной даме помощь уже не требовалась — рифленый кусок арматуры прободал ее насквозь, порывая сердце. Финита.

Рядом лежала девушка с мокрыми рыжими волосами, испачканными в песке; руками она зажимала распоротый живот. Я упал на колени, с ходу накладывая ладони поверх страшной раны.

— Б-бо-ольно… — прохрипела рыженькая.

— Сейчас, сейчас… — вытолкнул я, снимая боль. — Убери руки…

Часто дыша, девушка отняла скрюченные пальцы от увечья. Сунув руки в теплую, трепещущую мокроту, я первым делом залечил раздавленную селезенку, убрал пару грязных камушков, вынул чешуйки ржавчины, и срастил края раны.