Долгая заря

Большаков Валерий Петрович

Даже смирные бюргеры устали от вечного вранья! А сейчас «тикает» самое удачное время, чтобы наладить прочные связи с Восточной Германией, с «Общим рынком СЭВ», с СССР. Ведь недаром самой страшной головной болью для Британии и США была возможность российско-германского единства! Обобщить советские ресурсы и немецкую индустрию… Что может быть лучше?

Да подобное объединение всего за пару лет выведет ФРГ в мировые лидеры! Советские газ, нефть, металл, лес, микросхемы, станки… «Золотые головы» в России плюс «золотые руки» в Германии! А потом можно будет и вовсе речь заводить о мирном воссоединении с ГДР… О Германском Союзе…

«Deutsche Union!»

Разволновавшись,

Шрёдер и вовсе стянул галстук, расстегнул две верхние пуговицы белой нейлоновой рубашки, вдохнул глубоко. Перспективы столь ослепительны, что напоминают мираж…

Всё так, но есть два фактора, очень и очень серьезных. И они придают ему смелости, а планам — реализма. Прежде всего, «оккупационные войска США» выведены с немецкой территории. Спасибо миссис Даунинг — эта энергичная и весьма практичная особа вплотную занялась стабильностью и благополучием самих Штатов, трезво рассудив, что безопасность Европы — дело самих европейцев.

И надо еще сказать «спасибо» Андропову и Хонеккеру! Когда ГДР бесцеремонно «аннексировала» (по выражению «Бильд») или «освободила» (как с глубоким удовлетворением писала «Правда») Западный Берлин, в Бонне визжали, брызгаясь слюной и стуча кулаками. На долгих десять лет разорвали дипломатические отношения, опустили глухой «железный занавес»…

А в объединенном Берлине всего лишь презрительно скривили губы. «Осси» было не до истерик Запада — они строили сотни заводов, «онемечивали» поляков на возвращенных Восточных землях, прокладывали бетонные автобаны «Берлин — Москва — Свердловск» или «Минск — Прага — Будапешт — Белград — София». Росло благосостояние трудящихся — и «весси» ощутили «мягкую силу социализма»…

Задумчиво потирая щеку, Герд дошагал до письменного стола, но нервный подъем не унимался, не давал спокойно сесть и рассудить. Все эти цели и наметки хорошо заряжают, придают куражу, но и уводят от главной проблемы. Проблемы выбора.

Коалицию они сколотят-таки, это близко к формальности… И займет Герхард Фриц Курт вакантную должность канцлера. И окажется он перед развилкой, между двумя концепциями преодоления кризиса…

Направо пойдешь, куда назойливо заманивают неолибералы — крупный бизнес ублажишь, а социальные программы порежешь. Налево пойдешь, куда указывает Оскар Лафонтен, «вождь» социал-демократов — повысишь налоги богатеям, чтоб «социалку» укрепить.

Насупившись, Герд опасливо выдвинул ящик письменного стола. Письмо от Маркуса Вольфа лежало сверху — убийственный компромат. Если только оппозиция узнает о его связях со Штази, то восторженно взвоет!

«Не узнает», — губы Шрёдера дернулись в ухмылке.

Всесильный Маркус Вольф, «человек без лица», скучает на заслуженном отдыхе. Наверное, потому и не сдержался — передал письмецо с верным человеком.

Туманные слухи о предикторе Ностромо, который якобы снабжал Кремль знанием будущего, ходили давненько, и к нынешнему времени стали легендой. Вроде россказней о графе Калиостро или о бабушке Ванге.

Однако Маркус на полном серьезе писал, что лично встречался с предиктором, что тот реально «вангует»! И предупредил: двинешь вправо — дождешься разрыва с Лафонтеном и утратишь народное доверие. Причем, структурные экономические проблемы так и не решишь! Вопрос: «А оно тебе надо?»

Держа письмо на весу, Герд щелкнул зажигалкой — огонь растекся по вздрагивавшему листу.

Быстро дошагав до тесного санузла, Шрёдер успел сбросить похрустывающую бумагу в унитаз, и смыл пепел. Покивал своим мыслям, глядя на журчащую воду.

Маркус может действовать хитро, жестко, но любые проделки его хитроумных «шпицелей» искупает одна, определяющая черта характера Вольфа — он никогда не предаст своих.

Принюхавшись — запах горелого почти улетучился — Герхард вернулся к столу. Будто дождавшись очереди, в кабинет заглянул помощник — молоденький яйцеголовый очкарик с вечно встрепанными волосами.

— К вам дипломаты, господин Шрёдер, — проблеял он.

— Дипломаты? — Брови Герда, задравшись, словно смяли морщины на лбу. — Ну, давай своих дипломатов…

— Кофе?

— Потом, Ганс.

Очкарик втянулся в приемную, а порог переступили два важных господинчика. Стильно одетые и респектабельные, они вызывали оскомину своей вальяжностью. В одном из них, медлительном и надменном, с малоподвижным квадратным лицом, сразу узнавался джентльмен-островитянин. Ганс, будто герольд, представил его:

— Посол Ее Британского Величества в ФРГ сэр Питер Торри!

Торри сдержанно поклонился.

— Посол Французской Республики господин Клод Мартен!

Посланец президента Жака-Рене Ширака выглядел, как истый француз — мелкий, юркий, черный живчик.

— Гутен таг! — осклабился Шрёдер. Ни к Парижу, ни, тем более, к Лондону он не испытывал теплых чувств.

За Гансом щелкнула дверь, и сэр Терри заговорил на весьма приличном «хох-дойч». Лишь излишняя правильность речи выдавала в нем иностранца.

— Господин Шрёдер! — молвил он как бы свысока, встряхивая брылями. — Я и… мистер Мартен хотим выразить наши поздравления. Выборы прошли честно, и мы будем рады вести дела с новым канцлером. Надеемся, что Западная Германия под вашим руководством будет и дальше придерживаться позиций сотрудничества с Соединенным Королевством и… с Францией, будет всесторонне крепить атлантическую солидарность и сохранять мировой порядок, основанный на правилах… — Сэр Питер сокрушенно пожевал губами. — К нашему глубокому сожалению, заокеанские партнеры Соединенного Королевства и… Франции несколько охладели к европейским делам, поэтому кабинет Ее Королевского Величества и… президент Франции, выражая беспокойство и следуя союзническому долгу, были вынуждены принять на себя весь груз ответственности стран-победительниц…

Потихоньку зверея, Герд неласково усмехнулся, с пренебрежением кивая на Мартена:

— Это что же, и его страна — тоже победительница?

Лицо французского посла зарделось от гнева.

— Да, милостивый государь, — величаво проговорил он, — так распорядилась история!

— Не история, а Сталин с Рузвельтом! — отмахнулся Шрёдер, ощущая приятную свободу вне оков политеса. — Так что там гнетет королеву вместе с ее кабинетом? Какая тяжкая ноша?

— Ваш тон возмутителен, — выдавил Терри с тяжким недовольством, — но я продолжу. Отныне Лондон и… Париж будут сами следить за политической стабильностью и верностью демократическим ценностям в Федеративной Республике Германии. Хочу вам напомнить о тайном государственном договоре от двадцать первого мая тысяча девятьсот сорок девятого года, и официально заявить: отныне мы, Соединенное Королевство и… Франция, как державы-победительницы, требуем вашу подпись под «Канцлер-актом»!