Долгое лето

Токацин

Речник боялся, что задохнётся, но откуда-то в гробницу сочился воздух. Зато в ней было холоднее, чем зимой на пороге пещеры. Холод и тишина… Фрисс протянул руку и потрогал плечо Нециса. Оно было таким же холодным, как камень. Некромант спал и на время сна переставал прикидываться живым. Почувствовав прикосновение, он застонал во сне и опрокинулся на спину, прижимаясь боком к Фриссу. Тот вздрогнул от ледяного прикосновения и попытался отползти, но упёрся в стену.

– Ничего себе, как ты замёрз… - пробормотал Речник, вытаскивая из-под себя подстилки

и накрывая ими Некроманта. Сквозь ткань и мелнок тело мага уже не казалось таким нестерпимо-ледяным. Фрисс снова укутался в кошму и вытянулся на спине, плечом к плечу с Некромантом. «Ну и дрянь же мне сегодня приснится…» - обречённо подумал он, закрывая глаза.

Его разбудил резкий пряный запах из фляги с хсайоком, подсунутой прямо под нос. Он расчихался и дёрнулся, вырываясь из цепких холодных рук. В грудь ему ткнулось что-то горячее и мохнатое, и Фрисс с трудом разлепил веки.

– Выпей, - Некромант протянул ему флягу, и Алсаг, против обыкновения, даже не сунул в неё нос, а только теснее прижался к замёрзшему Речнику. Фрисс благодарно кивнул и залпом осушил тростниковый сосуд. В голове застучало, из глаз брызнули слёзы, но мир вокруг стал менее туманным, а руки и ноги наконец оттаяли и разогнулись.

– Чтоб я ещё раз уснул в кургане… - пробормотал Речник, разминая окоченевшие пальцы и переминаясь с ноги на ногу. Он замёрз так, как не замерзал, выбираясь из пещеры по пояс в снегу, и даже проваливаясь в полынью на оттаявшей не ко времени Реке. На всякий случай он ущипнул себя – было больно, значит, умертвием он ещё не стал.

– Выбирайся, Фрисс, - Некромант снова наклонился над могилой, протягивая Фриссу руку. Его бледное лицо словно окаменело, глаза сверкали холодной сталью. Речник посмотрел на него и, забывшись, тихо засвистел.

– Что-то случилось? – осторожно спросил он и только сейчас понял, что Нецис говорит вслух и во весь голос.

– Ночью к нам приходили, - Некромант ткнул носком сапога плиту, опустившуюся над пустой могилой. На чёрном базальте, поверх угловатых змей, спиралей и туманных прядей, высеченных в камне, поблескивали глубокие свежие царапины. Кто-то располосовал твёрдую плиту, как листок велата.

– Это следы от когтей умертвия, - Нецис провёл пальцем по рубцу. Фрисса передёрнуло.

– Учуяли, - поморщился он. – Но… им же не удалось сдвинуть плиту? Я думал, мертвяки сильные.

– Аххса… Если бы умертвия хотели, они бы легко открыли гробницу, - покачал головой Нецис, - и проснулись бы мы уже в Кигээле. Но Кэйшес, при всех своих недостатках, великодушен. Это было предупреждение… а теперь нам, Фрисс, придётся идти и говорить с Кэйшесом. Как я ни хотел этого избежать… Странно, что он меня не вспомнил. Мне казалось, он не лишён благодарности…

Маг тихо вздохнул и жестом поманил к себе Хинкассу.

– Там не самая приятная местность, Алсаг. Ни к чему тебе пачкать лапы.

Фрисс посмотрел на кота, превращённого в летучую мышь, и про себя позавидовал ему. Речник бы сейчас не отказался стать чем-нибудь

незаметным, но шустрым.

– Может, уйдём отсюда? – нерешительно сказал он. – Нам не нужно ничего от этих руин. Умертвия не погонятся за нами…

– Погонятся, Фрисс, - качнул головой Некромант. – И будут идти по следу, пока не застанут врасплох. Иди за мной, будь учтив со всеми и не хватайся за оружие, пока не увидишь, что всё потеряно. Мы постараемся разойтись с Кэйшесом мирно.

…Это была не площадь – скорее, равнина меж оплывших, занесённых грязью и поросших талхисом холмов. Из-под слоя влажной, проседающей под ногами земли и лап ползучего мха насмешливо скалились догнивающие черепа, кое-где над серо-чёрной гладью вздымались остатки толстых каменных стен, разбитые статуи, опоры из-под светильников. Под ногами Речника – не слишком глубоко в грязи – были широкие ступени. Он спустился на дно расколотой на части гигантской чаши – и мшистая равнина теперь лежала перед ним, неестественно широкая, как одна из площадей Старого Города.

Впереди – в пяти, а то и в шести сотнях шагов от Фрисса – над грязевой топью возвышалась оплывшая громада чёрной ступенчатой пирамиды. Она не была очень уж высокой – куда ниже вытянутых в высоту башен Текиоу – но Фриссу казалось, что это строение, перенесённое на любой участок Реки, закрыло бы собой его от края до края, а Реку – от берега до берега. В огромных чёрных ступенях зияли квадратные проломы с торчащими по краям шипами. На некоторые шипы были нанизаны черепа, украшенные яркими лентами. По стенам, прорастая сквозь камень, стелился разноцветный мох, древняя башня тонула в нём. Фрисс вспомнил, где он такое видел – на границе Кигээла, на берегу Озера Мшистых Гор…

– Это Гинэт, - вполголоса пояснил Нецис, указывая на залитую грязью равнину. – Тут лежит много костей. Великолепный полигон и лучшее место для раскопок во всём Талкенноре.

Он шёл по грязи и мху легко, не чавкая и не оставляя следов. Речник пробирался следом, утопая по колено в чёрной жиже. Она пахла гнилой травой и кровью… и всё же под ней Фрисс уловил тихий шелест чистой воды. Где-то совсем рядом были родники, берущие начало из подземных озёр – таких глубоких, что ни мертвякам, ни Змею-с-Щупальцами не добраться до них и не осквернить их.

– Ахххса! – вскрикнул Некромант, оскальзываясь на незаметном под слоем мха черепе и с размаху падая в грязь. Речник утёрся и подхватил его под руки. Он хотел что-то сказать, но маг до боли стиснул его запястья и кивнул в сторону. Фрисс поднял взгляд и обомлел. Вокруг клубился мрак, а в нём горели белым огнём неживые глаза. Умертвия сомкнули кольцо, их теневые плащи переплетались, и пересчитывать их Речник не стал – и так было ясно, что мертвецов слишком много на двоих живых.

– Ксатот ил тэнэх, - произнёс Некромант, склонив голову. Фрисс, запинаясь, повторил за ним. Губы не слушались, и не от страха – их сковал холод, невыносимый холод, исходящий от орды нежити.