Долина скорби
Шрифт:
– Сколько?
– Три пенса, господин.
– Шиллинг.
– Полшиллинга, господин, иначе я разорюсь!
– Десять пенсов, иначе я пойду в другой бордель, по рукам?
Протянув руку, Стрелок Нэдли посмотрел на хозяйку борделя взглядом, не терпящим возражения. Съев собаку на торговле шелком и живым товаром, госпожа Делиз всегда знала, когда нужно уступать.
– По рукам, господин, – ответила она, ударив по шершавой ладони контрабандиста. – Тетушка, поди, приготовь господину комнату.
Посмотрев на племянницу недобрым взглядом, тетушка Мэй скривила лицо и побрела наверх.
– Хозяйка, –
– Зачем?
– Волком смотрит. Знаю таких людей, отвернись, и тут же получишь нож в спину.
– Да что вы, что вы! – заулыбалась госпожа Делиз. – Чтоб тетушка Мэй, да ножом в спину!? Быстрее Боги спустятся с небес, нежели моя тетушка возьмется за нож.
– Ну-ну, хозяйка, мое дело предупредить.
– Она, господин – добрейшее создание, вот только чем-то всегда недовольна! Ну, не будем о ней, следуйте за мной, господин.
Подобрав полы платья, госпожа Делиз последовала наверх, кряхтя и бурча под нос. Преодолев лестницу, они оказались на втором этаже, в воздухе которого стоял запах порока, сотканный из эля, пота и крови. Казалось, что пороком были отравлены и мухи с тараканами. Сидя на потолке и стенах, мухи предавались разврату, издавая еле уловимое жужжание. Не отставали от них и тараканы. Шныряя под ногами, они нет-нет, да останавливались, дабы внести вклад в продолжение рода. Дойдя до середины коридора, госпожа Делиз толкнула дверь и вошла в темную комнатушку, в которой находились Силас, тетушка Мэй и обнаженная Тармиса, лежавшая на кровати с закрытыми глазами. Глубоко дыша, она то и дело вздрагивала, мотая
головой из стороны в сторону.
– Ну, господин, как товар? – спросила госпожа Делиз, кивнув в сторону Тармисы.
– Хорош, – улыбнулся Стрелок Нэдли, от чего шрам на его лице, проходящий от уголка губы до правого глаза, обнажился в краях.
Подойдя к кровати, он дотронулся до живота девушки и тут же
отпрянул, ибо та вздрогнула и открыла глаза. Взгляд синих глаз, полный негодования, пронял его до глубины души, как пронимает западный ветер в Скалистых берегах. Но, это продолжалось недолго. Опустив взгляд, Тармиса узрела собственную наготу и все поняла.
– Пойди прочь, скотина! – закричала она и лягнула контрабандиста от всей души.
– Сука, – буркнул Стрелок Нэдли и отвесил девушке звонкую оплеуху.
Схватившись за щеку, Тармиса отползла к спинке кровати, чтобы через мгновение другое броситься к окну.
– Вяжите ее, вяжите! – заверещала госпожа Делиз, на лице которой проступил испуг.
Откуда не возьмись, в руках Силаса появилась веревка, с помощью которой он на пару с контрабандистом быстро совладал с девушкой, привязав ее руки к изголовью кровати.
– Сдается мне, вечер будет не плохим, – ухмыльнулся Стрелок Нэдли.
Вынув из пазухи кошель, он отсчитал четыре шиллинга и два пенса, после чего передал их хозяйке и вытолкал всех из комнаты.
– Благодарствую, – только и успела сказать госпожа Делиз, прежде чем перед ее носом захлопнулась дверь.
Оставшись наедине с девушкой, Стрелок Нэдли скинул с себя
одежды, обнажив тело, покрытое шрамами, и накинулся на нее, точно хищник на жертву. Покрывая
– Девочка совсем слабая, – заметила тетушка Мэй. – Как бы чего не вышло.
– Не она первая, не она последняя, – парировала госпожа Делиз. – А ты, давай, шевели ногами, посмотри, что творится в гостиной.
Покачав головой, старуха что-то пробурчала под нос и отправилась выполнять приказ. Проводив тетку взглядом, госпожа Делиз, ведомая любопытством, прислонилась ухом к двери и тут же вздрогнула.
– Пойди прочь! – раздался крик за дверью.
Улучив момент, Тармиса изловчилась и лягнула насильника в пах, от чего тот взвыл и отпрянул от нее, словно от прокаженной.
– Сука! – крикнул в ответ Стрелок Нэдли и отвесил оплеуху, а вслед за тем нанес по лицу жертвы два удара кулаком.
– А старуха-то права, – сказал Силас.
– И ты туда же, – буркнула госпожа Делиз. – А знаешь, я вычту из твоего жалованья десять пенсов.
– Это почему же!?
– А потому. По твоей вине…
Не договорив, госпожа Делиз замолкла, уловив за дверью подозрительную тишину. Прислушавшись, она услышала скрип кровати и неровное дыхание.
«Ну, вот, – подумала она, – Как и говорила, не она первая, не она последняя».
– Хозяйка, ты дала слово, – пробурчал Силас с обидой в голосе.
– Да ты наглец, раз требуешь свое при моем убытке! Пойдем, не будем мешать голубкам.
Толкнув поверенного в плечо, госпожа Делиз посеменила к лестнице, не обращая внимания на стоны и крики, доносившиеся со всех сторон.
Потеряв сознание, Тармиса не видела, как контрабандист насилует ее, используя тело самым непотребным образом. Не видела она и того, как во время соития у нее произошли преждевременные роды. Не видела растерянности на лице насильника и оцепенения госпожи Делиз, прибежавшей на его крик, ибо такого в ее заведении никогда не случалось. Придя в себя, хозяйка схватила со стола нож для резки бумаги и перерезала пуповину, а затем ухватила новорожденного за ножку и выбросила со второго этажа, точно какой-то мусор. Ничего этого Тармиса не видела, пребывая мыслями на южном побережье Соутланда.
Покачиваясь в прибойной полосе, она ощущала на губах соленый вкус воды и глухую боль в затылке, причину которой не могла понять. Ее тело то вздымалось, то опускалось от накатывающих на берег волн, а где-то над головой кричали чайки. Открыв глаза, Тармиса тут же их закрыла, ощутив резь, а боль в затылке только усилилась. Перевернувшись на другой бок, дабы не захлебнуться, она оперлась на локоть и осмотрела местность – тонкая песчаная полоска отделяла друг от друга море и дюны, склоны которых клонились в противоположную от моря сторону, будто спасаясь бегством в глубине песчаного края. Поднявшись, она побрела вдоль берега, ориентируясь на солнце, уже клонившееся к горизонту. На ее счастье идти пришлось совсем недолго, ибо через пару-тройку миль со стороны дюн показался отряд всадников. Поднимая клубы пыли, тут же уносимые ветром, они мчались так легко и стремительно, будто их кони летели над песками.