Долина смерти
Шрифт:
— Будьте осторожны. Пожалуйста.
— Ради тебя все что угодно, Блонди, — отвечаю я, стараясь улыбнуться.
Тяжелые шаги на лестнице возвещают о прибытии остальных. Коул выглядит раздраженным, а Рэд… кажется, даже слегка забавляется. Как будто исчезновение Хэнка — это небольшая неприятность, а не серьезная угроза.
— Берите снаряжение, — говорю я им. — Будем искать парами. Элай со мной, Коул с Рэдом. Проверьте навес и туалет, потом расширьте зону поиска. Старайтесь оставаться в поле зрения хижины, если это возможно.
— Он, наверное, где-то тут, — говорит Рэд, натягивая куртку поверх кальсон. — Отошел по нужде, да в этой метели заблудился. Чего с него взять, мочевой пузырь с горошину.
— Полчаса? — парирует Элай. — В такую погоду? Хэнк не дурак. Если бы приспичило, мог бы в доме сходить.
— И все же, — добавляет Коул, застегивая кобуру, — мог споткнуться, головой удариться. Вдруг лежит без сознания.
— Потому и нужно его найти быстро, — обрываю я. — Проверьте оружие. Если там кто-то есть, нужно быть готовыми.
После того, что мы видели у Кедрового ручья — изуродованное тело оленя, — мы все понимаем, что это может быть не просто человек, потерявшийся в буре.
По крайней мере, мы с Элаем.
Обри смотрит, как мы готовимся, на ее лице — смесь беспокойства и досады из-за того, что она остается. Я понимаю, ей хочется быть полезной, помочь — я это в ней ценю — но я не могу ею рисковать. Зная, что может нас там ждать.
— Пятнадцать минут, — говорю я. — Кричите, если что-нибудь найдете. Если нет, возвращайтесь в хижину, будем думать, что делать дальше.
Снаружи буря разыгралась не на шутку. Снег валит стеной, ветер хлещет в лицо. У крыльца мы разделяемся: Коул и Рэд идут к уличному туалету, а мы с Элаем — на северную сторону поляны.
— Держись рядом, — говорю я Элаю, благодарный за его поддержку. Из всех, кто здесь есть, он один понимает и меня, и то, с чем нам, возможно, предстоит столкнуться.
Мы методично прочесываем местность, выкрикивая имя Хэнка, наши голоса тонут в вое ветра. Буря стирает все следы, делая поиск невозможным. Если Хэнк и был здесь, то все следы давно замело.
Минут через десять Элай хватает меня за рукав и показывает вперед. Сначала я вижу только нетронутый снег. А потом замечаю — еле заметное изменение цвета, темное пятно на белом.
Кровь.
Я приседаю, рассматривая внимательнее. Свежая, еще не успело засыпать снегом. Чуть дальше еще пятно, больше. А потом еще.
След, ведущий к деревьям на краю поляны.
Элай смотрит на меня, и мы понимаем друг друга без слов.
Это плохо. Очень плохо.
Мы идем по кровавому следу, оружие наготове, чувства обострены до предела. Капли становятся больше, чаще, по мере приближения к лесу. А потом внезапно они меняют характер — это уже не капли, а размазанные полосы.
Следы волочения.
Кто-то затащил окровавленное тело в деревья.
— Дженсен, — в голосе Элая слышится напряжение. —
Я понимаю, он прав — что бы ни оставило эти следы, это опасно, возможно, еще где-то рядом. Но мысль о Хэнке, раненом, возможно, умирающем, заставляет меня двигаться вперед. Я чуть не оставил его в тоннелях. Снова этого не допущу.
— Пять минут, — говорю я. — Только до лесополосы. Посмотрим, не найдем ли хоть каких-то следов.
Элай колеблется, потом неохотно кивает. Мы продолжаем идти по жуткому кровавому следу к краю леса. Под светом наших фонарей деревья кажутся часовыми, а снежные ветви отбрасывают глубокие тени. Идеальные укрытия для тех, кто охотится в темноте.
Следы волочения уходят прямо в лес, где быстро теряются в подлеске и снегу. Я осматриваю стволы деревьев, ища хоть какой-нибудь признак движения, хоть какую-то подсказку, что могло забрать Хэнка.
В темноте ничего не движется, но ощущение, что за нами наблюдают, усиливается. То же чувство, что и у Кедрового ручья — словно чьи-то глаза следят за каждым нашим шагом, оценивая и рассчитывая.
— Нам нужно уходить, — спокойно, но настойчиво говорит Элай. — Сейчас же, Дженсен.
В этот раз я не спорю. Мы отступаем от лесополосы, стараясь не ускоряться, несмотря на инстинктивное желание бежать. Бег может спровоцировать хищника. Я выучил этот урок на собственном опыте.
В хижине Коул и Рэд уже вернулись, и их поиски тоже оказались безуспешными. Обри стоит в дверном проеме, и надежда покидает ее, когда она видит нас без Хэнка.
— Ничего? — спрашивает она.
Я смотрю на Элая и немного медлю.
— Кровь. Следы волочения. Ведут в лес.
Лицо Коула становится бледным.
— Черт побери. Кто мог это сделать?
— Может быть, медведь или волки, — предполагает Рэд, хотя и не выглядит убежденным. — Или пума. Та самая, что преследовала Обри.
— Ни медведь, ни пума не тащат добычу таким образом, — спокойно говорит Элай. — Их следы более хаотичны. Здесь же все слишком аккуратно.
Как и в случае с тем изуродованным трупом оленя.
В комнате повисает тяжелое молчание. Все начинают осознавать, что это может значить.
— Может, позовем на помощь? — предлагает Обри. — Возможно, нам удастся поймать сигнал.
— У половины из нас телефоны сдохли, а остальные доживают последние минуты, — констатирую я. — Если ты не стоишь в правильной точке и удача тебе не улыбается, сигнала здесь не будет. И про SOS забудьте — эти горы и спутники не дружат.
— И что ты предлагаешь? — спрашивает Коул, в его голосе сквозит паника. — Что его кто-то утащил? Типа человек? Да кто вообще здесь шастает в такую погоду?
Мы с Элаем переглядываемся. Я знаю, что крутится у него в голове — пора выложить правду, хотя бы часть. Но я не уверен, что они к ней готовы.