Дом, где живет чудовище

Вересень Мара

— Тогда нужна другая кандидатура. Я еще не ложился и моя голова вовсе не так здорова, как кажется.

— А может не здоровая как раз и нужна, коллега. Потому что я своей здоровой никак сообразить не могу, как подобное приключилось.

Вильц жестом остановил жандармов с носилками и, отогнув край простыни, показал лицо покойника, господина средних лет, при жизни, должно быть, вполне приятного. Сейчас же его лицо портил чересчур бледный вид. Погибший был цветом с простыню, которой его накрыли.

— Это Фирст, хозяин доходного дома. Обнаружен в кабинете служанкой, — говорил Адам, скорее для себя, чем для Лансерта, снова перебирая известное,

чтобы понять, что произошло. — Женщина пришла убирать, отперла дверь своим ключом и нашла его лежащим навзничь на полу.

— Сердце? — наобум предположил Ланс. Ныло в висках и над переносицей и думать о чужих загадках не хотелось.

— Слишком бледный, нет синевы и это было бы совсем не та причина по которой я голову ломаю. — Вильц набросил простыню обратно и отпустил подчиненных. — Внутри него полно воды. Когда укладывали на носилки, из носа и рта потекло. Одежда влажная и ковер был мокрым там, где он лежал. Как можно утонуть посреди кабинета?

— Перенесли? — проговорил Лансерт.

— Сомнительно. Следов нет, да и кабинет был заперт изнутри, ключ лежал на ковре под дверью, похоже, выпал, когда служанка отпирала.

С крыльца доходного дома спустилась процессия из дамы, двух служанок и носильщика с огромным чемоданом и направилась к подкатившей карете, остановившейся за темной жандармской, в которую служители закона уже погрузили тело.

— У вас свидетели разбегаются, — заметил Ланс.

Вильц махнул рукой.

— Это не первые. Еще до момента, когда нам стало известно о смерти Фирста, многие спешно съехали. Благо управляющий, бывший жандарм, догадался обязать жильцов оставить контактный адрес, это предусмотрено правилами, для пересылки почты, буде таковая случится после отъезда адресата. Но сами понимаете…

Последующие слова Вильца Ланс уже почти не слышал, так как мысленно был в Аароне.

Утро тогда случилось почти такое же — у Лансерта болела голова. Правда, причина была иная. Спать тоже поначалу хотелось, но очень недолго.

Поспорив с отцом, он сбежал из Готьеры и в пику ему поступил на службу в ведомство дознания и расследований. Дядюшка помог, посмеиваясь, что если Лансу возжелалось незабываемых впечатлений, не проще ли жениться? Дядюшкины связи простирались далеко и не ограничивались казначейством, а к Готьерскому двоюродному племяннику он относился снисходительно, как к младшему избалованному ребенку.

??????????????????????????

Дознаватель, к которому Лансерта приставили для практики и обучения, уже был на месте. Когда Раман явился, жандармы как раз выносили тело. Любопытные толпились у палисадника, вытягивая головы поверх ажурной ограды и болтали.

— Говорят еще, что этих ничем не возьмешь, а вона, тоже смертны. И ни деньги, ни магия, ни, — прохожий помахал руками, изображая крылья, — от костлявой не спасут, если время пришло.

Кто-то пнул его в бок, и словоохотливый тип умолк, а Лансерт показал у ворот значок и направился к широкому помпезному парадному крыльцу. Приподнял покрывало, осмотрел на тело на носилках, и сон как рукой сняло. Красивое лицо, теперь белое как мел, было похожее на мраморный барельеф, одежда, рубашка и брюки, в беспорядке. Похоже, что мужчину просто прикрыли, чтобы соблюсти приличия. Носилки в руках застывших в неудобных позах жандармов качнулись, голова умершего опрокинулась на бок, и из носа струйкой потекла… вода? Замутило.

Войдя в дом, Раман поднимался наверх, в спальню (дежурящие в холле жандармы подсказали, куда именно

следует идти) думал, лично сообщить дядюшке о смерти единственного сына или ждать, пока власти известят. Впрочем, могли уже и сообщить. Слухи в Аароне работали так же быстро и оперативно, как и везде, а такая новость, как гибель наследника императорского казначея Биста, слишком горячая, чтоб удержать за зубами.

С кузеном Ингвазом Ланс, можно сказать, и знаком толком не был. Братец имел изрядно заносчивый нрав, как почти все драконье племя, и вечно путешествовал. Раман знал, что он женился пару лет назад и что остался в Аароне, но родственных связей не поддерживал. Даже отца навещал реже, чем сам Ланс. О нем часто говорили в салонах, разное. Как-то они пересеклись за одним столом в игорном доме, но это, наверное, была единственная встреча за пару лет…

Дознаватель кивнул и молча позволил Лансу самому осмотреть место происшествия. Похожая на кукольный домик комната явно принадлежала женщине. В распахнутое окно с выбитыми стеклами вполне прилично задувало, но сырая ткань занавесок почти не шевелились. Обои набрякли, на зеркалах, которых здесь было как-то излишне много, поблескивали капли, пол усеивали лужи и стекло. Участок, где лежало тело, обозначили контуром.

Ночью случилась гроза и на улицах было мокро и сыро, но даже выбитое окно не объясняло того, что видели глаза Ланса. Часть комнаты за кроватью была совершенно сухой, а в той, где нашли тело, вода будто стояла вровень с потолком. Сама кровать от воды не пострадала. Подушки были разбросаны, светлое покрывало смято. На узорчатом шелке ярко проступали алые бисерные точки и нечеткие смазанные полосы.

— Кровь, — сказал Ланс.

— Не его, — отозвался лорд-дознаватель, прошел к окну, под подошвами захрустело.

И тут Лансерт понял, что в холле, где под присмотром жандармов сидело несколько человек, была только прислуга.

— А его жена?

— Пропала. Что думаете?

— Напавший застал Биста с женой в момент близости, убил дракона, а женщину забрал с собой? — предположил Ланс.

— Это будет официальная версия, — усмехнулся дознаватель, внимательно разглядывая подоконник и то, что под ним внизу, в палисаднике. Ланс помнил, что кусты с цветами выглядели жалко, но ведь была буря, дождь и ветер.

— Это не могла сделать его жена. Она не маг, кажется, а Ингваз дракон. Был. Не обладая способностями весьма проблематично совершить подобное с драконом.

— Не маг. Вы ведь родственники? С Бистом?

Лансерт кивнул.

— Примите соболезнования, — в голосе дознавателя не было ни грамма сочувствия, что с дракона взять, но Ланс в нем и не нуждался.

— Мы не поддерживали отношений, — ответил Лансерт и, помолчав, не удержался: — Странная смерть.

— Я бы сказал нелепая, — куратор был совершенно спокоен. — Утонуть в спальне.

Из прислуги ничего путного выудить не удалось. Работники менялись часто, никто не служил в доме дольше двух месяцев. Приходили рано утром, были днем, а на ночь в доме оставались только Бист и его жена. Та, по их рассказам, почти не покидала своих комнат, так как часто болела. Однако целитель у Бистов бывал редко.

Уходя из дома Лансерт снова услышал обрывок разговора у ограды.

— …как на драгоценность смотрел, хоть она так и не понесла, все болела, бедняжка. Они поначалу везде вместе были, а потом она совсем выходить перестала. А я вам скажу, редко какой муж всякую ночь дома с женой проводит. Любил, стало быть.