Дом, где живет чудовище
Шрифт:
— При каких обстоятельствах вы познакомились? Ты лечил ее?
— Прости, Алард, нет, это я обсуждать не стану. Это все равно, что я стал бы говорить с кем-то о твоем собственном недуге.
— Вот как? Значит, пациентка. Любопытно. Твои услуги стоят довольно дорого даже для обеспеченных людей, чем же их оплатила работающая женщина? Или на тот момент она не работала и за нее было кому платить?
— Тебе бы в ведомстве пройдохи Лансерта работать. Дотошен как дознаватель, — позволил себе поворчать Орвиг. — Довольно на сегодня. Можешь одеться и дай
А этими словами сеансы лечения обычно заканчивались, но Эдсель ждал еще и других. Орвиг тянул с ответом, пока Алард не уселся напротив и не подставил свой обезображенный шрамами лик под чуткие пальцы.
— Это была обычная помощь, — проговорил заметно уставший целитель. — Я иногда так делаю. По личной просьбе друзей или если случай интересный. Не за деньги. А иногда совсем просто так. Я все же живое существо и мне не чуждо сострадание и сочувствие. Тебе так интересна Элира?
— Забудь. Праздный интерес.
— Как скажи на милость забыть то, что постоянно у тебя перед глазами? Можно, конечно, продолжать жить с закрытыми, но это чревато синяками и ушибами и, что хуже всего, можно упустить что-нибудь важное. Тем более я видел, что у тебя за интерес. Даже догадываюсь, о ком ты подумал, учитывая наш разговор.
Эдсель поморщился, от прикосновений Орвига к шрамам на лице было некомфортно, да и тема была щекотливая.
— Не стоит глушить в себе светлые порывы и желание оказывать определенного рода внимание привлекательной женщине, которая находится рядом, — среагировал на гримасу целитель и убрал пальцы. — Мисс Дашери хороша собой, молода и достойна подобного внимания. Больше скажу, она в нем нуждается. Так же как и ты.
— Она помощница экономки.
— Раньше тебя не очень-то заботило социальное положение ни твоих невест, к которым ты испытывал душевное влечение, ни твоих временных пассий, утолявших влечение физическое.
— Ни одна из них не работала на меня, в моем доме. Это выглядит неприлично и дурно.
— Искреннее чувство не неприлично. Как не дурно и физическое влечение. Как может быть дурен естественный процесс? Дурно выходит, когда одно принимают за другое и расстраиваются, что не получили желаемого.
Дискуссия продолжилась на следующий после посещения Золотого день. Сначала встреча с Эмезе выбила из колеи, затем зрелище явно расположенных друг к другу Ланса и Элиры, которая покинула зал не дослушав концерт. Эдсель стоял в тени у спуска на набережную и чувствовал себя вором, крадущим у этих двоих их уединение. Но раскаяние не пришло. Чудовища крайне редко раскаиваются в содеянном.
Хотел подойти к экипажу сам, чтобы вернуться в поместье вместе. Слишком долго думал. Лансерт спутал планы, появившись первым. Потом Элира. Шла очень ровно, будто несла перед собой полный до краев кувшин и боялась расплескать. Она была очень красива в этом строгом платье. Еще в доме Алард не удержался и тайком посмотрел с балкона. С того места, откуда раньше наблюдал, как она разбирает письма. И точно так же, как тогда, она на долю мгновения замерла,
Хотелось видеть ее плечи открытыми, провести руками по напряженным лопаткам, коснуться губами шеи под выбившимся из прически упрямым завитком. И чтобы она снова ловила взглядом его взгляд, хотя бы из любопытства. Тем вечером ей был любопытен Ланс.
Эдсель хорошо помнил, как она гладила Рамана по лицу там, где его собственное лицо скрывала маска. Как ждала поцелуя. Ревность обожгла, будто он сам, будучи в драконьем обличьи, плюнул себе в душу раскаленным пламенем. Снова хотелось кричать, и снова было то чувство, похожее на боль.
Чудо… Чудовище. Для чудовищ чудес не положено, только наказания и возмездие. Зато чудовища, когда они при этом еще и драконы, жадны вдвойне и не готовы делиться даже призрачной надеждой обладать приглянувшимся сокровищем. И иногда у чудовищ очень кстати случаются в знакомых эльфийские маги.
Вернувшись в дом, Алард застал поздний ужин, любопытный разговор и мисс Дашери с плечами открытыми, но не настолько, как ему хотелось бы видеть. На светлой коже вдоль кромки выреза мерещилось золотистое сияние, но он только что вошел из полутемного холла в ярко освещенную столовую и в глазах было достаточно бликов. Когда девушка при его появлении заторопилась прочь и проходила мимо, загадал, что если бы она невзначай коснулась…
Ткань плаща слабая защита от наваждения.
Алард отпрянул, оглушенный прикосновением, а придя в себя решил, что попробует снова. Вопреки всему. Снова и в последний раз. Осталось за малым, чтобы Орвиг смог сделать что-то с его лицом.
— С таким лицом сложно рассчитывать на благоприятное первое впечатление, — сказал Эдсель, продолжая начатый вчера разговор.
На сегодня они с Орвигом уже закончили, и Алард достаточно пришел в себя, чтобы не сглатывать подступающий к горлу тошнотворно-кислый комок.
— Тут на лицо, — целитель будто нарочно выделил это слово, — другая проблема: этим лицом ты боишься напугать кого-то конкретного.
— Свои соображения о личностях можешь не озвучивать.
— И не собирался.
— Тогда сделай что-нибудь. Со спиной же ты справляешься.
— Время упущено. Твоему отцу следовало сразу мне написать, а не трястись за свое драгоценное положение в обществе и не выжидать, что все как-нибудь само образуется, раз ему так нужен был наследник, что он пошел для этого на…
— Не обязательно навсегда, — перебил Эдсель. — Можешь сделать это хотя бы на один вечер?
— Лексия и ее прием?
— Ты сам ее поддержал.
— А ты нет.
— Я не сказал, что против, я просто ничего не ответил тогда. Можешь?
— Это очень тонкий шантаж, я покорен. Предположим, что все получится. Представь, что с тобой будет после, если даже при дозированном регулярном воздействии с перерывами тебя корежит. Мне придется заставить твое тело, привыкшее и сжившееся с такой формой, изменить себя в этой малой части разом. Все равно что глотком океан выхлебать.