Домби и сын
Шрифт:
— Я осмлился просить y васъ свиданія, — сказалъ Каркеръ, — и ршился сказать, что пришелъ по длу, потому что…
— Можетъ быть, м-ръ Домби поручилъ вамъ сдлать мн какое-нибудь замчаніе? — сказала Эдиь. — Вы пользуетесь его довріемъ въ такой непонятной степени, что это меня вовсе не удивитъ.
— Я не имю отъ него никакого порученія къ леди, проливающей славу на его имя, — отвчалъ Каркеръ, — прошу ее только быть справедливой ко мн, униженно просящему ее объ этой справедливости, ко мн, простому подчиненному м-ра Домби; прошу ее обдумать, что я находился вчера вечеромъ въ совершенно страдательномъ положеніи, и что ршительно не отъ меня зависло быть или не быть свидтелемъ
Эдиь не въ силахъ была взглянуть на него и посл минутнаго молчанія сказала:
— Но дло, за которымъ вы пришли…
— Эдиь, душа моя! — прервала ее Клеопатра, — что же это м-ръ Каркеръ все стоитъ. Садитесь, м-ръ Каркеръ.
Онъ ни слова не отвчалъ матери, но устремилъ взоръ на гордую дочь, какъ будто ршился ссть не иначе, какъ по ея приглашенію. Эдиь принуждена была ссть и слегка указала ему рукою на стулъ. Невозможно было сдлать жеста холодие, надменне, неуважительне, но и на это она ршилась только по принужденію. Этого было довольно. Каркеръ слъ.
— Позволено ли мн будетъ, — сказалъ онъ, обращаясь къ м-съ Скьютонъ и выказывая ей рядъ блыхъ зубовъ — (вы поврите мн на слово, что я имю на это достаточныя причины), позволено ли мн будетъ обратиться съ тмъ, что я имю сказать, къ м-съ Домби, и предоставить ей сообщить это потомъ вамъ, ея лучшему другу, разумется, посл м-ра Домби?
М-съ Скьютонъ хотла удалиться, но Эдиь остановила ее; Эдиь хотла было остановить и его и съ негодованіемъ приказала ему или говорить открыто, или молчать; но когда онъ проговорилъ вполголоса:
— Миссъ Флоренса, которая только что вышла отсюда…
Она позволила ему продолжать,
Эдиь обратила взоръ свой на нсго. И когда онъ, съ величайшею, впрочемъ, почтительностью, маклонился къ ней поближе и униженно оскалилъ зубы, она была, кажется, готова убить его на мст.
— Обстоятельства поставили миссъ Флоренсу въ несчастное положеніе, — началъ онъ. — Мн непріятно говорить объ этомъ вамъ, которая такъ привизана къ отцу ея, которая, естественно, принимаетъ къ сердцу каждое касающееся его слово.
Онъ говорилъ вообще тихо и внятно, но никакими словами не выразить, какъ тихо и, вмст съ тмъ, какъ внятно говорилъ онъ въ эту минуту, и всякій разъ, когда рчь касалась того же предмета.
— Но, какъ человкъ совершенно преданный м-ру Домби, какъ человкъ, жизнь котораго протекла въ благоговйномъ созерцаніи характера м-ра Домби, я могу сказать, не оскорбляя ижной привязаньюсти вашей къ супругу, что онъ, къ несчастью, почти не обращалъ вниманія на миссъ Флоренсу.
— Знаю, — отвчала Эдиь.
— Вы это знаете! — воскликиулъ Каркеръ, глубоко вздохнувши. — Ухъ! какъ гора съ плечъ свалилась! Надюсь, вамъ извстно тоже, что было причиною этой небрежности, изъ какого прекраснаго источника гордости, я хочу сказать, характера м-ра Домби…
— Оставимъ его и обратимся къ вашему длу, — сказала Эдиь.
— Мн очень жаль, — продолжалъ Каркеръ, — что я не могу оправдать м-ра Домби, ью судите обо мн по себ, и вы простите мн, что участіе къ нему завлекаетъ меня слишкомъ далеко.
Что за пытка для ея гордаго сердца — сидть лицомъ къ лицу съ этимъ человкомъ и выслушивать, какъ онъ навязываетъ ей ея ложную клятву передъ алтаремъ, какъ будто подчуетъ ее подонками
— Миссъ Флоренса, — продолжалъ Каркеръ, — была предоставлена попеченію (если только это можно назвать попеченіемъ) наемныхъ слугъ, людей во всхъ отношеніяхъ ниже ея, она была лишена руководителя въ юныхъ лтахъ и, естественно, впала въ ошибки: забыла, въ нкоторой степени, свой санъ, привязалась къ человку безъ всякаго зыаченія, нкоемому Вальтеру, котораго теперь, къ счастью, уже нтъ на свт, вступила въ сношенія съ моряками, людьми дурной репутаціи, и старымъ бглымъ банкротомъ.
— Вс эти обстоятельства мн извстны, — сказала Эдиь, презрительно глядя на Каркера, — и извстно также, что вы ихъ извращаете. Впрочемъ, можетъ быть, он вамъ не такъ извстны.
— Извините, — возразилъ Каркеръ, — я думаю, никто не знаетъ ихъ лучше меня! Ваше благородное, пламенное сердце, которое повелваетъ вамъ защищать вашего почтеннаго супруга, я уважаю это сердце, я благоговю передъ нимъ. Но что касается до этихъ обстоятельствъ (о нихъ-то собственно я и пришелъ поговорить съ вами), я знаю ихъ врно, какъ человкъ, пользующійся довріемъ м-ра Домби; какъ другъ его, могу сказать, я совершенно убдился въ истин того, что говорю. Принимая глубокое участіе во всемъ, что до него касается, и, если вамъ угодно, желая также доказать мое усердіе, я долго слдилъ за всмъ этимъ самъ и чрезъ другихъ, врныхъ людей, и могу представить безчисленныя доказательства въ подтвержденіе моихъ словъ.
Она подняла свои глаза, не выше его рта, но даже и на зубахъ его могла, кажется, прочесть, что онъ иметъ средства надлать много зла.
— Извините, — продолжалъ онъ, — что я осмлился посовтоваться насчетъ этого съ вами. Это потому, что вы, какъ я замтилъ, принимаете большое участіе въ миссъ Флоренс.
Чего онъ въ ней не замтилъ, чего не зналъ? Раздосадованная этою мыслью, она прикусила дрожащую губу и слегка кивнула головой въ знакъ согласія.
— Это участіе, трогательное доказательства, что все, близкое м-ру Домби, близко и вамъ, не позволяетъ мн немедленно сообщить ему вс эги обстоятельства, которыя ему до сихъ поръ еще неизвстны. И признаюсь вамъ, это было бы для меня такъ непріятно, что я готовъ молчать, если только вы изъявите на это хотя малйшее желаніе.
Эдиь подняла голову, закинула ее назадъ и устремила на него мрачный взоръ. Онъ встртилъ его самою любезною улыбкою и продолжалъ:
— Вы говорите, что я извращаю обстоятельства. Нтъ! Но положимъ, что я ихъ извращаю. Непріятное чувство, которое пробуждаетъ во мн этотъ предметъ, проистекаетъ изъ того, что разоблаченіе этихъ связей и отношеній, со стороны миссъ Флоренсы совершенно невинныхъ, подйствуетъ на м-ра Домби, уже предубжденнаго противъ дочери, совершенно иначе. Онъ, вроятно, ршится (о чемъ уже, какъ мн извстно, и подумывалъ) отдлить ее отъ семейства и удалить изъ дому. Будьте ко мн снисходительны: вспомните мои близкія отношенія къ м-ру Домби, мое знаніе его сердца, мое къ нему уваженіе, почти съ самого дтства, и вы извините меня, что я осмливаюсь видть въ немъ недостатокъ, если еще можно назвать недостаткомъ возвышенную стойкость характера, корень которой держится въ благородной гордости и сознаніи могущества, которому вс мы должны покоряться, стойкость, которую нельзя переломить, какъ упорство въ другихъ натурахъ, и которая растетъ и крпнетъ съ каждымъ годомъ, съ каждымъ днемъ.