Домби и сын
Шрифт:
Все это капитанъ выговорилъ, не переводя духу и съ большою торжественностью. Приводя текстъ, онъ снялъ съ головы свою лощеную шляпу и устремилъ набожный взоръ въ потолочное окно.
Флоренс оставалось только поблагодарить своего друга и еще разъ показать ему свою доврчивость. Она такъ и сдлала. Прильнувъ къ этому грубому творенію, сдлавшемуся теперь единственнымъ убжищемъ для ея страждущаго сердца, она положила свою голову на его честное лицо, обвилась руками вокругъ его шеи и, наконецъ, въ избытк благодарности, хотла стать передъ нимъ на колни, но тотъ, угадавъ это намреніе, поддержалъ
— Крпче, ребята, крпче! — забасилъ капитанъ. — , Вы слишкомъ слабы, высокорожденная барышня-двица, чтобы стоять на ногахь, позвольте, я опять положу васъ здсь. Вотъ такъ, вотъ такъ!
Искусный живописецъ дорого бы далъ, чтобы посмотрть, какимъ образомъ капитанъ укладывалъ ее на диванъ и прикрывалъ своимъ камзоломъ.
— Теперь вамъ надобно позавтракать, высокорожденная барышня-двица, a заодно покушаетъ и ваша собака. Потомъ вы пойдете наверхъ въ Соломонову комнату и уснете тамъ.
Говоря о Діоген, капитанъ гладилъ его по спин, и врный песь принималъ эти ласки съ граціознымъ вниманіемъ. Во время обморока своей хозяйки, онъ, очевидно, колебался между двумя намреніями: помрять ли съ капитаномъ свои силы, или безь дальнйшихь околичностей предложить ему свою дружбу, и это столкновеніе противоположныхъ чувствъ выражалось разнохарактернымъ маханіемъ хвоста, явственнымъ обнаруженіемъ клыковъ и такимъ ворчаніемъ, которое, по его усмотрнію должно было означать гнвъ или милость. Но теперь вс его сомннія исчезли. Было ясно, что онъ считаль капитана любезнйшимъ изъ друзей и такимъ человкомъ, который своимъ знакомствомъ сдлаетъ честь любой собак, проникнутой сознаніемъ собственныхъ достоинствъ.
Признавъ очевидность такихъ заключеній, Діогенъ усердно началъ помогать капитану, когда тотъ готовилъ завтракъ, и вообще принималъ живйшее участіе въ его хозяйств. Впрочемъ, напрасно добрый капитанъ заботился объ угощеніи: Флоренса не кушала чаю и не дотронулась до жирныхъ буттербротовъ: грусть и слезы заглушили ея аппетитъ.
— Ну, длать нечего! — сказалъ сострадательный капитанъ. — Вамъ надо отдохнуть, моя радость, и чмъ скорй, тмъ лучше. A ты, любезный, — продолжалъ онъ, обращаясь къ Діогену, — кушай теперь свою порцію и отиравляйся служить своей госпож.
Но хотя Діогенъ давно острилъ зубы на лакомое блюдо, которое, казалось, заране пожиралъ глазами, однако теперь, когда жирный супъ стоялъ передъ его мордой, онъ, вмсто того, чтобы броситься на него съ жадностью, вдругъ насторожилъ уши, подскочилъ къ дверямъ магазина, залаялъ и, приставивъ морду къ едва замтной щели, принялся теребить доску съ неистовствомъ зврскаго отчаянія.
— Неужели тамъ кто-нибудь есть? — спросила встревоженная Флоренса.
— Никого нтъ, моя радость, — отвчалъ капитанъ. — Кому тамъ быть? Не бойтесь ничего, ненаглядное мое сокровище. Это кто-нибудь прошелъ мимо магазина.
Діогенъ думалъ иначе. Онъ лаялъ теперь съ упорнйшею злобой и безъ всякаго милосердія теребилъ дверь. Пріостановившись на минуту, онъ опять насторожилъ уши, и въ его мозгу, казалось, возникло новое несомннное убжденіе, потому что онъ вдругъ принялся работать и мордой, и ногами, ршившйсь, во что бы ни стало, добраться до невидимаго непріятеля. Искушаемый въ то же время соблазнительнымъ
— Не подслушиваютъ ли тамъ, капитанъ Куттль? — шепнула Флоренса. — Можетъ, меня кто-нибудь видлъ, слдилъ за мною…
— Ужъ не ваша ли молодая женщина? — сказалъ капитанъ, озаренный свтлой идеей.
— Сусанна, вы думаете? — возразила Флоренса, покачавъ головой. — Нтъ! Сусанна давно отъ меня ушла.
— Не дезертировала, я надюсь? Какъ это можно говорить о ней, моя радость! — воскликнулъ капитанъ съ нкоторымъ испугомъ.
— О нтъ, нтъ! она была врнйшимъ моимъ другомъ.
У капитана отлегло отъ сердца, и, выражая свое удовольствіе, онъ снялъ свою лощеную шляпу, скомкалъ въ рук платокъ на подобіе шарика и, вытирая свой лобъ, замтилъ съ довольнымъ видомъ, что онъ это очень хорошо зналъ.
— Такъ вотъ, ты теперь спокоенъ, пріятель, — сказалъ капитанъ, обращаясь къ Діогену. — Тамъ никого не было, моя радость, не тревожьтесь!
Однако Діогенъ не совсмъ былъ увренъ въ этомъ. Съ минуты на минуту дверь еще продолжала привлекать его вниманіе: онъ обнюхивалъ ее, ворчалъ про себя и, очевидно, былъ слишкомъ занятъ своими подозрніями. Это обстоятельство, въ связи съ усталостью Флоренсы, заставило капитана немедленно заняться приготовленіемъ для ея отдыха Соломоновой спальни. Онъ торопливо взобрзлся на чердакъ и сдлалъ всевозможныя приготовленія, какія только могъ придумать на скорую руку.
И точно, Соломонова спальни мигомъ приняла изящнйшій видъ. Капитанъ, какъ человкъ порядочный, привыкъ все устраивать на военную ногу, и на этомъ основаніи Соломонова постель превратилась въ корабельную койку, покрытую со всхъ сторонъ блымъ, какъ снгъ, бльемъ. По такой же изобртательности, капитанъ сумлъ изъ маленькаго рабочаго столика соорудить родъ жертвенника, на которомъ въ правильной симметріи расположены были: сахарные щипчики, дв чайные ложечки изъ чистаго серебра, горшокъ съ цвтами, телескопъ, серебряные часики, гребенка, псенникъ и другія рдкія бездлки этого сорта. Закрывъ, наконецъ, окно и разостлавъ на полу самый лучшій коверъ, капитанъ обозрлъ вс эти приготовленія съ великимъ восторгомъ и сошелъ опять въ маленькую гостиную, чтобы повести Флоренсу въ ея прелестную каюту.
Ничто не могло уврить капитана, что Флоренса сама можеть идти наверхъ, a еслибъ и такъ, онъ счелъ бы оскорбительнымъ нарушеніемъ гостепріимства допустить такой казусъ. Поэтому онъ учтиво заключилъ Флоренсу въ объятія, взобрался съ нею наверхъ и, положивъ ее въ постель, прикрылъ своимъ параднымъ камзоломъ.
— Высокорожденная барышня-двица! вы здсь такъ же безопасны, какъ на кровл соборной церкви святого Павла, если отнять оттуда лстницу. Прежде другихъ вещей вамъ нуженъ сонъ, который долженъ укрпить вашу душу и тло, подобно живительному бальзаму, изготовленному для врачеванія недуговъ міра сего. Если же вамъ нужно еще что, о восторг моего сердца, передайте пароль Эдуарду Куттлю, и онъ съ живйшей радостью предложитъ кь вашимъ услугамъ все, чмъ можетъ располагать въ город Лондон первйшій изъ магазиновъ мастера всхъ морскихъ инструментовъ. Благослови васъ Богъ!