Достойный Розы
Шрифт:
— Конечно, стоит посмотреть на это. Я бы сразу стала думать, как ее обновить по моде.
— Я уверен в вашем вкусе, мисс Саманта.
Норман подал ей руку.
Они медленно проследовали к лестнице и поднялись на этаж выше.
Тут было тихо. Норман открыл перед невестой дверь детской, где был всего раза два в жизни. Саманта вошла, осматриваясь.
Тут было высокое окно, и много света, на полу лежал мягкий розовый ковер, а из мебели стоял только комод, тоже выкрашенный в розовый цвет, и красивая кроватка, как сошедшая с картинки из сказки про принцессу.
— Очень красиво, — сказала Саманта, —
— Это было очень давно.
Саманта села на кровать, чтобы почувствовать, насколько она мягкая. Она нажала рукой на матрас, тот прогнулся, набитый пухом, и в этот момент Норман вдруг толкнул девушку рукой в грудь, повалив ее на покрывало, и сам лег сверху, грубо лаская ее грудь и впившись в губы поцелуем.
Саманта пыталась отбиться, но вскоре перестала сопротивляться, поняв вдруг, что страсть, которую она испытывала к Дэвиду Риглу, может быть излита в этом безумии, что приготовил ей ее жених, Норман Грансильвер. Она вся вспыхнула, сжимая его в объятьях. Она задыхалась под его телом, но готова была раствориться в нем, чтобы забыть того, кто сейчас на веранде целовал совсем другую.
— Простите... — Норман вдруг отпустил ее и уткнулся головой в перину, — простите меня, — шептал он, задыхаясь от страсти.
Саманта села, поправляя прическу.
— Вам не стоит извиняться, — сказала она, — я тоже принимала в этом участие.
Норман поднялся на локтях, пытаясь взять себя в руки. Саманта сидела совсем рядом, сводя его с ума своими формами и пухлыми губами.
— Сколько я должен ждать? — спросил он, — когда эта чертова свадьба? Через пол года?
Она дернула плечиком, и подняла руки, чтобы заправить локон в прическу. От этого ее движения он задохнулся, будто она оказалась перед ним совершенно обнаженной. Руки его задрожали, и он притянул ее к себе за талию, заставив снова упасть на перины.
В этот момент дверь отворилась, и Саманта подскочила, будто ее ужалили. На пороге стояла молодая темноволосая женщина, одетая так, что было непонятно, кто она, горничная или приживалка. Платье в темную клетку не скрывало ее беременности, а достаточно длинный нос делал необычным ее лицо.
— Норман! — проговорила женщина, шагнув через порог.
Норман сел, пригладив рукой растрепанные волосы.
— Норман... — женщина вдруг всхлипнула, как будто ее обидели, — как ты смеешь... ты...
— Кто вы такая? — спросила Саманта, боясь собственной догадки. Лицо ее побледнело, и она смотрела на Нормана, будто в первый раз видела.
— А кто вы такая? — спросила женщина.
Норман поднялся. Он подошел к женщине неспешной походой и положил руку ей на плечо.
— Сара, знакомься, это моя новая невеста, мисс Саманта. Мисс Саманта, это Сара.
Женщины смотрели друг на друга. Потом Сара закрыла лицо руками и бросилась вон, а Саманта побледнела, как полотно. Глаза ее вспыхнули, но Норман, плохо знакомый с ней, не знал, что это означает и какого демона он вызвал из ада ее души. Саманта подскочила к нему, размахнулась, и влепила ему пощечину. Потом еще и еще, пока он не сумел отбиться от ее рук.
— Ненавижу! Ненавижу! — шипела она, вырываясь из его рук, а Норман держал ее из последних сил, чувствуя, что от его силы зависит его жизнь.
Саманта
— Ненавижу, ненавижу! — то шипела, то визжала она, пока вещи на столике не закончились и Саманта не попыталась поднять сам столик.
Норман бросился к ней, скрутил ей руки, швырнул на кровать, пытаясь угомонить фурию. Девушка обивалась от него, как могла, пока он не закрыл ей рот поцелуем. Руки ее он держал одной рукой, другой в исступлении срывая с нее платье. Спустя миг они оба оказались в постели почти совсем обнаженными. Саманта пыталсь сопротивляться, но гнев ее вдруг превратился в сжигающую ее изнутри страсть, которую мог утолить только сидевший сверху на ней мужчина. Она инстинктивно раздвинула ноги, обхватывая его за бедра, и приглашая его в себя. Норман на миг очнулся, понимая, что делает что-то не то, но его трясло от страсти, он желал эту женщину так, как никогда и никого в жизни не желал.
— Я не могу так, — хрипло прокричал он, отстраняясь от нее, но Саманта не дала ему скатиться на подушки. Она сжала его, выгибаясь, как кошка.
— Мы все равно поженимся, — зашептала она.
Этого было достаточно, чтобы Норман как будто сошел с ума. Он вошел в нее, мгновенно преодолев пелену девственности, и удерживая ее, когда она, рыдая, пыталась отбиться. Ему нравилось видеть ее слезы. Его лицо тоже оказалось залитым слезами, и оба они слились в полном безумии, рыдая и лаская друг друга, прибывая на вершине блаженства и боли, пропитавшей их объятья. Саманта всхлипывала, не отпуская его, и он тоже всхлипывал, чувствуя ее боль.
— Я никогда не выйду за тебя замуж, — сказала она, когда все закончилось и оба лежали в постели, боясь пошевелиться.
Норман поднялся, натягивая на себя одежду. Вся кровать была испачкана кровью, Саманте нужно было что-то сделать со своей сорочкой и рваным платьем, как и ему — со своим разорванным в клочья сердцем. В душе его было полное опустошение, хотелось спать и никогда больше не видеть эту женщину.
— Я тоже никогда не женюсь на вас, — сказал он.
Саманта натянула платье, нашла в комнате белый шарф и повязала его так, чтобы было не видно рваного корсажа.
Она ушла, спустившись по лестнице одна. Норман не стал провожать ее. Он сидел в разгромленной комнате, пытаясь осознать то, что натворил. Ему хотелось плакать, прижаться к груди Сары, как ребенок прижимается к груди матери, и рыдать, как он никогда не рыдал.
— Сара?
Норман пошел по коридору.
Он обидел ее. Обида эта наверняка будет стоить ему слишком дорого. Он прикинул, что мог бы купить ей домик в Лондоне, с садиком, с красивой башенкой.
— Сара?
Дверь в ее комнату была раскрыта. Норман зашел, осмотрелся. На полу валялась раскрытая книга. На тумбочке стояла корзинка с рукоделием. Вещи лежали на кровати, но Сара явно ничего с собой не взяла.