Достойный Розы
Шрифт:
Она отступила, позволив ему немного расслабиться.
— Я рада, что Норман позвал вас на роль управляющего, — сказала она улыбаясь, — потому что доверяю вам так же, как и он. Я верю в ваши способности, вы сделаете нас еще богаче.
Как у нее это получается? Одной фразой она заставила его поверить в свои силы. Он опустил глаза в пол, стараясь собраться с мыслями, которые разбегались в разные стороны, как тараканы на кухне при свете свечи. Он сделает для нее все. Он удвоит ее богатство. Он не предаст ее, он будет верен ей всегда. Даже если она не желает быть ему верной.
…
Торжественный обед по поводу помолвки
Граф Лаунгтон приехал во-время, не заставляя себя ждать. Следом за ним вошли его сын виконт Ригл, сиявший от счастья, и его дочь мисс Саманта, похожая на выпотрошенную куклу. Она опиралась на руку брата, глаза ее казались потухшими, а щеки были бледны. Все утро Дэвид и граф Лаунгтон вынуждены были терпеть ее выходки, слезы и ругань, и успокоилась она только когда Дэвид прикрикнул на нее, пообещав оставить ее дома, чтобы не позориться в обществе невесты и ее семьи.
Кейр усмехнулся, взглянув на мисс Саманту. Он хорошо понимал ее, сам оказавшись в том же положении. Вынужденный кланяться сопернику, он бросил взгляд на Розу, оценив, как она расцвела счастливой улыбкой при виде Дэвида Корвела. Потом она посмотрела на него, и неожиданно улыбнулась. Неужели ей нравится смотреть, как он сгорает от ревности? Кейр опустил глаза и отступил как можно дальше. Ему следовало обдумать эту мысль, чтобы скорреткировать свое поведение. Не было сомнений, что она влюблена в виконта, но многим женщинам нравится, когда рядом есть поклонник, изображающий Ланселота при Артуре и Гиневре. Возможно, ему стоит рассмотреть роль этого Ланселота. Тем более, что в итоге Гиневра досталась именно ему...
Траур не позволял танцевать и даже музицировать, поэтому ужин проходил в легких разговорах, которые заводил и поддерживал граф Лаунгтон. Норман то и дело поражался этому его умению. Сам он смотрел на дочь графа, что сидела напротив него за столом, невероятно красивую в свете свечей, бледную и несчастную. От чего бы она ни страдала, он страдал не менее. Он страдал больше всех из сидевших за этим столом, и ему казалось, что никто и никогда не сможет ни понять его, ни разделить его боль. Мисс Саманта взглянула на него, и сердце его, которое казалось ему мертвым с того самого страшного дня, вдруг забилось. Кровь бросилась ему в лицо. Он не отвел глаз.
— Вы все время смотрите на меня, мистер Грансильвер, — улыбнулась мисс Саманта, и улыбка сделала ее очень домашней и невероятно притягательной.
— Я никогда не видел такой красивой девушки, — совершенно честно признался Норман, — я вижу грусть в ваших глазах, и мне хочется немного развеять ее.
— Ваше восхищение мне приятно, — отозвалась мисс Саманта, снова улыбаясь, — комплименты всегда могут развеять грусть.
После обеда Норман пригласил мисс Саманту выйти с ним на веранду. Было тихо и неожиданно тепло для ночной поры. Они стояли рядом и молчали, смотря на темные деревья парка, украшенные фонариками.
— Мисс Саманта, — вдруг заговорил Норман, — я не знаю, о ком вы грустите. Но я бы хотел... — он взял ее руку в свои, и мисс Саманта не
Мисс Саманта отпрянула, будто слова его ударили ее. Глаза ее вспыхнули, и она отвернулась, вырвав руку.
— Это означает “нет”, мисс Саманта? — спросил он, сжимая ее плечи руками.
Саманта повела плечами. Потом обернулась, и Норман заметил, как вздымается ее грудь. Кого бы она ни любила, в сердце ее шла битва жадности и любви. Жадность победит, понял Норман, радуясь, что такая женщина будет принадлежать ему. Он никому не отдаст ее, и они будут несчастны вместе...
— Это означает “да”, мистер Грансильвер, — сказала она, высвобождаясь из его рук, — я стану вашей женой.
Глава 9. Пожар
— Норман, я не понимаю, что происходит? — миссис Грансильвер стояла перед ним в совершенно растрепанных чувствах, — как ты мог сделать предложение дочери графа Лаунгтон, если ты уже имеешь невесту?
Миссис Грансильвер вернулась в Лондон несколько часов назад и нашла дела в совершенно кошмарном состоянии. Дом стоял вверх ногами, слуги шептались, а дочь ее только развела руками, сообщив, что разговаривать с Норманом бесполезно.
Норман криво усмехнулся.
— Вы всегда хотели, чтобы у меня была невеста, мама. Теперь у меня две невесты, но я снова вам не угодил!
Он засмеялся, но глаза его оставались холодными и колючими.
— Я не узнаю тебя, — миссис Грансильвер вздохнула и опустилась в кресло, — как ты посмел притащить в дом свою беременную содержанку? Тут же живет твоя сестра! Ты бы хоть имел к ней какое-то уважение! Я не узнаю тебя, Норман! Ты никогда не был таким!
Норман пожал плечами.
— Возможно, я всегда был таким, — сказал он, — просто вы не хотели этого замечать.
Миссис Грансильвер закрыла лицо руками, потом стала часто-часто обмахиваться веером, хотя в комнате было довольно прохладно. Черное платье ее делало ее лицо, и без того бледное, еще бледнее.
— Норман, я хотела просить тебя...
Он поднял брови.
— Я хотела просить тебя стать серьезнее. Ты доверил состояние студенту. Найми хорошего управляющего, ведь мы по миру пойдем... Да еще и с Розой что случится. Как можно поселить в своем доме человека, который пытался похитить твою сестру?
Он все же засмеялся, таким несчастным и испуганным было лицо его матери.
— Нанять хорошего управляющего? — он подошел ближе к ней и наблюдал, как расширяются ее глаза по мере того, как он говорил, — чтобы он меня ограбил, а я и не заметил? Я ничего не понимаю в управлении и финансах, и не собираюсь в этом разбираться. Кейр не будет грабить меня, и все, что он потеряет — будут честно потерянные деньги.
— Твои деньги, Норман! — почти закричала она.
— Мои... — он отвернулся к окну, — у меня столько денег, что вряд ли ему удастся потерять все... Что же до Розы, — лицо его на миг просветлело, — мне интересно наблюдать, как он унижается перед ней. Она входит со своим женихом, а Кейр чуть ли не в ногах у нее валяется. Я слышал, как она ему призналась, что влюблена в журналиста, и Кейр благородно отступил. Неужели не интересно посмотреть, что он будет делать дальше? Мама, тут такие страсти кипят, лучше любого романа!