Доверься неаполитанцу

Ржепишевский Юрий

Баразотти сидел и, ничего не видя, смотрел перед собой. Если уж на то пошло, ему самому требовалось сейчас утешение. Чья-то манишка, чтобы в нее уткнуться - выговориться, облегчить душу. Посоветоваться, наконец. Одному, похоже, ему с этим не справиться.

Эта мысль его немного взбодрила. Правильно: посоветоваться. Но с кем?

Он снова достал телефон.

"Этторе, как дела, дорогой! Как поживаешь?.. Все хорошо? Прекрасно, рад за тебя. Послушай, могли бы мы встретиться? Если ты, конечно, не против..."

Этторе Ди Кастро знали в Милане многие. Интересный,

ухоженный, элегантный - в стиле этакого героя из американских кинолент - он жил, казалось, для одних удовольствий: играл в баккара, в бридж, в очко, небрежно водил машину, умел смешивать коктейли, бросать шары в боулинге, даже танцевать. Все это так, однако, если бы вы вдруг решили, что Этторе - обыкновенный плейбой или ловелас, то сделали бы ошибку. Конечно, он не был женат, и женщины обращали на него внимание. Но пользовался он этим не слишком, тут он был немного старомоден. Или, точнее сказать - осторожен.

Как раз это и выводило из себя некоторых знакомых с ним дам.

– Не слишком ли разборчив красавчик?
– говорили они.
– Что он о себе вообразил? Что он Ален Делон?

Делон не Делон, но у Этторе была своя личная жизнь, в которую он впускал далеко не каждого и о которой старался не распространяться.

При знакомстве Ди Кастро обычно представлялся журналистом, но вряд ли кто-то сказал бы вам определенно, на кого он работает. Вроде бы на какое-то латино-американское агентство. А может и вовсе поживал на вольных хлебах. Относительно безбедное существование ему позволяла вести рента на небольшой капитал, сколоченный его покойным родителем; в свое время тот был довольно крупной шишкой, занимаясь финансовыми и другими инспекциями на юге - в Палермо, Сорренто, Неаполе - и на Сицилии. Сам Этторе был родом из Неаполя - точно так же, как и Баразотти. Вероятно, в этом и крылся секрет их приятельских отношений: принадлежность к общим корням связывает неаполитанцев крепче всякого цемента. Для мужского доверительного разговора, в котором нуждался сейчас директор, трудно было бы найти кого-то более подходящего. Уж это вне всяких сомнений.

8

Когда Баразотти вошел в бар казино, Этторе уже поджидал его, сидя за столиком у окна. Перед ним стояла кружка с пивом, пиджак на Этторе был небрежно расстегнут, ворот рубашки тоже. Галстук отсутствовал, как и платочек в нагрудном кармане пиджака. Ко всему, он был небрит, что сильно бросалось в глаза. Он выглядел сонным и недовольным, словно муха вытащенная из воды - хотя вытащили его всего-навсего из постели.

– Привет, дружище!
– Широко улыбаясь, Баразотти пожал ему руку.
– Как поживаешь?

– Ничего, спасибо.
– Этторе держался невозмутимо, как и подобает истинному южанину.

Директор уселся напротив, достал сигарету.

– Что там у тебя? Пиво?

– Пиво.

– Пиво пьешь, до ста доживешь.

– Это точно, - бесстрастно подтвердил Этторе. И, чтобы поддержать разговор, добавил: - Ну и пекло же сегодня, мамма миа!

Директор состроил в ответ кислую мину - мол, уж кому бы знать...

Он подозвал официанта.

– Двойной бренди и содовую отдельно.
– Вспомнив о компаньоне, добавил: - Эй! То же самое и для него.

Покончив с заказом, Баразотти закурил сигарету

и вновь повернулся к приятелю.

– Рад видеть тебя, дорогой. Действительно рад. Что поделываешь?

Этторе пожал плечами:

– Ты же знаешь... То же, что и всегда.

– Надеюсь, не без успеха?

– Грех жаловаться. Ну, а как у тебя?

– Да вроде неплохо. Жена передает тебе привет.

Этторе внимательно пригляделся к Баразотти. Несмотря на весь свой сияющий вид и лучезарный оптимизм, который, казалось, никогда не покидал директора, выглядел тот странновато. Как бы слегка не в себе.

Между тем директор рассеянно огляделся вокруг. Большой, слабо освещенный зал был заполнен наполовину. Над баром светился экран телевизора, в сторонке трое или четверо мужчин гоняли шары по бильярдному столу, другие - пытали счастья, дергая за ручки игорных автоматов. Среди посетителей были и женщины - сильно накрашенные, со взбитыми прическами и алчущим взглядом, они восседали на табуретах у стойки, перед каждой стакан с алкоголем, в руке - сигарета. Присутствие здесь проституток никого особенно не смущало, в ночные часы район Дарсена - место довольно своеобычное.

Некоторое время Баразотти молча наблюдал за ними. И вдруг затрясся от смеха.

– Что я говорю!
– Он смеялся, не в силах остановиться.
– Привет!.. Какой еще привет?

Этторе встревожено посмотрел на него.

– В чем дело, Рикардо?

– Да нет, ничего.
– Директор утер невольную слезу, удрученно вздохнул.
– Прости, дорогой. Истинно говорят: никогда не знаешь...

Официант принес бренди, содовую, соленый арахис. Баразотти поднял свой стакан, - "чин-чин!", - сделал пару небольших глотков. Затем, не слишком вдаваясь в подробности, обрисовал ситуацию. Неаполитанец внимательно слушал.

– Ну и как тебе все это?
– закончил свой рассказ директор.
– Живешь себе тихо-спокойно, радуешься жизни... И вдруг - бац!

С минуту помолчав, Этторе соболезнующе покачал головой:

– Очень тебе сочувствую, Ричи, ситуация и в самом деле скверная. Ну кто мог такое предположить?..
– Он приготовил в уме длинную утешительную сентенцию.

Однако директор едва слушал его.

– И что она теперь сделает?
– продолжал он.
– Не станет же требовать развода? Это было бы катастрофой! Инцидент попадет в газеты, вся история выйдет наружу, и - прощай, репутация! Столько усилий, столько лет упорного труда, и что в результате? Кошачье дерьмо!.. А дети, что будет с ними? Как я посмотрю им в глаза? Это же проклятье какое-то! А я еще собирался выдвигать свою кандидатуру в Городской Совет... Э-э, да что я тебе рассказываю, ты и сам все прекрасно знаешь.
– Директор с потерянным видом махнул рукой.

Этторе сидел молча, безучастно глядя в пространство, и Баразотти с поспешностью добавил:

– Не все, конечно, так плохо, обстоятельства пока под контролем. Но делать что-то нужно.

Неаполитанец огляделся по сторонам, словно ища у кого-то поддержки. Поняв, зачем его сюда позвали, он сразу помрачнел. Антонелла прогнала своего обожаемого муженька, вот это новость! В самом деле, пронюхали бы об этом газетчики... Ладно, и что теперь? Давать ненужные советы, говорить сочувственные фразы, как на похоронах? Кому это поможет? И почему он только не остался дома!