Доверься неаполитанцу
Шрифт:
Помедлив, Этторе заговорил:
– Послушай, Ричи, а может, не спешить, подождать немного? Обычно на следующее утро все видится в другом свете. Да и Антонелла успеет поостыть.
– Вряд ли она успокоится так быстро, - возразил Баразотти.
– Еще таких понаделает делов.
– Ты же мужчина. Не торопись, подожди денек-другой, прояви выдержку.
– Нет-нет, нужно что-то предпринять.
– Директор нервно заерзал на стуле.
– Нельзя пускать дело на самотек.
– Не знаю, на что ты надеешься, - слегка
– Хочешь успеть повсюду и остаться при своих?
– А что ты предлагаешь? Ждать, пока весь этот снежный ком рухнет мне на голову?
Этторе вздохнул, потер переносицу, передвинул бокал с пивом с места на место.
– Я тебя понимаю, Ричи, не думай, - продолжил он дипломатично.
– Конечно, твоему положению не позавидуешь. Полагаю, тебе сейчас очень несладко. И все-таки...
– Неаполитанец сделал небольшую паузу, как бы для того, чтобы его слова прозвучали убедительнее.
– И все же попробуй взглянуть на происходящее со стороны. Тебе не кажется, что ты немного, как бы это сказать... перегибаешь? Хочешь объять необъятное. Ты ведь знаешь, кто хочет слишком многого - теряет все. К тому же, ты хочешь опередить события. Должен заметить, поспешность в таких делах еще никому не приносила пользы. Не знаю, я бы на твоем месте...
Откровенно говоря, проблемы директора казались Этторе надуманными. Уж кто-кто, а Баразотти вполне мог бы обойтись без подобных эксцессов - при его-то удачливости, при его положении, при его богатстве. А особенно при такой жене, как Антонелла!.. Баразотти определенно повезло с ней. И разве такая супруга не достойна любви и всяческого уважения? А то, что Рикардо постоянно водил ее за нос, затевая амуры с молодыми шлюшками, разве не выглядело все это глупым ребячеством? Не говоря уже о том, что это всегда безумный риск... А теперь, похоже, его и вовсе прижали к стенке. Ну не абсурд?.. Правду говорят, никто не может иметь все сразу, и не платить за это.
Этторе смущенно повертел головой, подыскивая нужные формулировки. Ничего подходящего под рукой не нашлось, а посему он отбросил лишние экивоки и заключил:
– Не лучше было бы плюнуть, приспустить флаги и повернуть корабли обратно?
– Повернуть корабли? Проклятье! Что ты имеешь в виду?
– Да разве не ясно?
– Неаполитанец сделал нетерпеливый жест.
– Бросить эту твою манекенщицу, поплакаться перед женой... Глядишь, все и устроится в лучшем виде.
Баразотти развел руками:
– Э-э, дорогой! Ты не знаешь Антонеллы, измены она не простит. Лучше всего - это спрятать концы в воду.
– Простит, если любит, - возразил Этторе.
– И если ты по-настоящему раскаешься. Да и какая это измена, подумай сам. Всего лишь случайный проступок - ну ошибся, с кем не бывает! Разве ты собирался по-настоящему изменять ей? Нет! В душе ты всегда оставался ей верен, правильно? Немного теплых слов, внимания...
На какое-то время директор пришел в задумчивость.
– Ты так считаешь?
–
– Разумеется. Сейчас для тебя лучшая тактика - это откровенный разговор.
Баразотти поежился, словно пытаясь свыкнуться с этой мыслью.
– Вероятно, ты прав. Ведь Неллина действительно меня любит. Что ж, наверно, я так и сделаю. Все ей объясню, попрошу прощения. Собственно, я и сам собирался...
– Видишь, дело не такое уж и сложное, - облегченно вздохнул Этторе.
– Сам посуди, что такое мужчина без жены? Так, недоразумение одно.
– Спохватившись, Баразотти бросил на неаполитанца виноватый взгляд.
– Прости, дорогой...
Вместо ответа тот лишь отмахнулся. А директор тут же добавил:
– Но Винченцу я тоже не хочу терять. Да и зачем? Она моя единственная радость.
– Опять эта Винченца!
– Этторе с обреченным видом огляделся вокруг.
– А без нее никак, что ли?
– Конечно, нет! Ну объясни мне, почему мужчина должен всю жизнь спать с одной и той же женщиной? Всю свою долгую жизнь... Это же полная чепуха! Абсурд! В корне неверно, ибо противоречит мужскому естеству.
– Да, но в твоих обстоятельствах...
Баразотти пренебрежительно взмахнул рукой.
– Большое дело - переспать пару раз с манекенщицей! Да ты посмотри вокруг, все вокруг трахаются - и ничего. Мир же не перевернулся из-за этого?
– Если это все, что тебе нужно...
– Неаполитанец кивнул в сторону сидящих у бара женщин.
– Как насчет этих? Тут тебя, по крайней мере, никто не упрекнет в измене.
– Проститутки?
– В голосе директора зазвучал сарказм.
– Что я, по-твоему, студент, чтобы снимать проституток? И потом, есть ведь и чувства. Я люблю ее, мою маленькую Ченцину. Она мне как дочь.
Неаполитанец кисло усмехнулся:
– Ну, тогда бросай Антонеллу и женись на этой своей бамбине.
– Ты в своем уме?
– Баразотти удивленно взглянул на него.
– Она же манекенщица. Кто женится на манекенщице? Да и молода она слишком. Меня же засмеют.
– Он с неуверенной улыбкой помотал головой.
– Нет-нет, с манекенщицами хорошо спать, но жениться...
Какое-то время они сидели молча, поглядывая по сторонам и потягивая из своих стаканов. Над столиками висел сигаретный дым и гул разговоров, посетители приходили и уходили, женщины у стойки - все так же продолжали сидеть, погруженные в свое безучастное ожидание.
– Ладно, и что теперь?
– спросил Этторе, чтобы прервать, наконец, паузу.
Баразотти в ответ лишь апатично пожал плечами.
– Может, ее увезти куда, эту твою красотку?
– со вздохом предложил неаполитанец.
– Пока буря не утихнет.
– Увезти?
– Ну да. Увезти, спрятать. Не было никакой Винченцы - и точка.
Баразотти слегка одушевился:
– Я уже думал об этом. Правильно, увезти. Пока у Антонеллы не пройдет истерика. Но только куда?
– Отправь ее в круиз.