Дождь в полынной пустоши. Книга 2
Шрифт:
Но начал Колин с другого. Святотатствовал! Отслоив крохотные участки краски, вращая пальцами тончайшее сверло, за час кропотливейшей аккуратнейшей работы, проделал два крохотных отверстия. Чудеса товар штучный и дорогой. А происходить должны вовремя.
Затем извлек купленные кисточки и, смешивая цвета со свинцовой охрой, подобрал необходимые оттенки. Сдерживая дыхание — мешало работать, уверенно подправил женский образ. Лоб, скулы, щеки, подбородок, уголки губ и глаз. Слегка прогрел свечой состарить.
Теперь это была другая Афра. Его Афра. Его Святая.
В Хирлоф Колин дотащился под утро. Не
– Саин, вашу одежду вычистят, а вам следует хорошо вымыться. От вас дурно пахнет.
Унгриец советом не пренебрег.
6. День святого Гая (7 октября)
– Саин Поллак, за вами сегодня дважды посылали, - обрадовал слуга, столкнувшись с унгрийцем нос к носу в Зале Арок.
Скары из охранения завистливо покосились на Колина. Барон Хирлофа облачен в новые шоссы, пурпуэн с полусотней не круглых - овальных пуговок и берет с белоснежным пером фриульской болотной цапли. Вызывающая наглядность успешности, зажиточности и, со слов прислуги, острой востребованности.
– С чего надобность? — озадачен Колин. Появившись во дворце, он предполагал обойтись короткими визитами вежливости, напомнить о себе. Справиться о состоянии дел и здоровья, пожать руки, потискать пальчики, отпустить колких шуточек. Рассыпать горох комплементов, мудро помолчать и не менее мудро блеснуть малопонятными сентенциями. Понадобиться - поохать, поахать и удрать.
– Вас просят трапезовать, - торжественно объявили унгрийцу приговор на ближайшую половину дня.
Не надо быть вежливым, — последовал запоздалый зарок Колина, предвидеть последствия благих побуждений.
Хорошее настроение, кислое ли, располагаешь часом, свободен ли круглые сутки, ищешь общества, избегаешь ли оного — от личного присутствия не отвертишься. Обязанности советника не обременительны, но одно из скромного количества прописано, к исполнению четко и понятно. Всенепременно откликаться на приглашение сюзерена. Допускается отклонить. Но не под крышей патрона. Самовольство не примут и не спустят. При любых Дворах, включая Серебряный, будь кем угодно: заядлым охотником, конченым бабником, записным скандалистом, отвязной сволочью, дурным бароном и даже беспардонным унгрийцем — всем вместе и по раздельности, но обязательно при ком-то. Короле, инфанте, гранде, Святой Инквизиции, партии вердюров или Лиги солеров. Принадлежность, приобщенность к некой группе основополагающа. Ничейных не бывает. Безхозность порицается. Отщепенцев травят, гнобят и подвергают остракизму. Поскольку общество не есть скопище индивидуумов, но консолидация (гностики настаивают — стадо) выживающих в неблагоприятных условиях. А неблагоприятны они во все эпохи от сотворения Мира и лучший способ выжить — держаться гуртом.
– Кто приглашены? — желал Колин заранее сориентироваться, с кем преломит хлеба и чьи нападки придется терпеть.
Удручающее правило, все те же, все там же, иногда не срабатывало. Но только иногда. И сегодня, похоже, не день, отмеченный счастливой звездой.
– Эсм гранда…
Без
– …камер-эсм Кирх и Гё.
Плохо, - без уточнений, кто из двоих не устраивает. Возможно, обе.
– …эсм-рыцарь Кэйталин аф Иллз.
Совсем дерьмово,- очередной повод попенять в адрес собственной непредусмотрительности заявиться во дворец.
– Маршалк Гаус.
Хуже некуда!
– Саин Лоу.
Еще хуже!
– Из иных….
Тягучая фразочка унгрийца насторожила. Посторонние за обедом способны отравить жизнь не только скромным обитателям Серебряного Двора, но и во дворец вхожим. Хорошо если он ошибается. Но наитие категорически настаивало быть собранным и бдительным.
– Присутствуют эсм Лаурэ аф Бюккюс и Эция аф Бюккюс.
Сто к одному, не мать и дочь, — знаменательное мгновение, когда Колин желал спор проиграть.
– Эсм являются единокровными сестрами.
Какие-либо дополнительные уточнения о гостьях унгриец придержал, явить слуге образчик воспитанности и галантности.
– Где собираются? В малой гостевой?
Место встречи порой скажет больше о людях, чем они сами о себе.
– Сомон-холле, - торжественно объявили Колину. Просто оранжево-красном невыразительно. А вот сомон — цвет энтурийской семги, звучит по-особенному.
Чуть дальше оружейной, но совсем близко к кунскамере, - беспокоится унгриец, в бытность новиком, облазивший дворец от крыши до подвала. Встреч в Сомон-холл прежде не назначали. Обедов не проводили.
– Десерт заявлен?
Глупость спросил, - признал Колин. Не от нечего же делать дважды! гоняли посыльных, зазвать его к трапезе.
– Соответственно! — довольно блестел глазкам слуга.
Значит, я, - накручивал себя советник гранды в подозрениях, прибывать в центре всеобщего внимания.
– Вас давно ждут, - на всякий случай напомнили и поторопили барона Хирлофа присоединиться к компании хозяев и гостей.
Не лопнули бы, ждавши. Надеюсь, хоть чаем насиловать не станут, - пожелал Колин маленькой поблажки.
Всегда отыщется повод задержаться. Добрые знакомства обязательно всячески поддерживать и придавать им новый импульс развития.
– Больше не обижает? — унгриец, без церемоний забрал холодные ладошки Снейт в свои грубые лапищи, согреть и унять дрожь. Кружев и крахмала на взволнованной девушке больше обычного. И какие кружева!? Филе!!!*
Неужто для меня?
– умилился унгриец девичьим стараниям сразить его в самое сердце.
– Нет, саин, - служанка не пыталась высвободиться, прослыть неблагодарной.
– А другие?
– Нет-нет, что вы!
– Вот видишь. Приятельство со мной не так ужасно, как я сам.
Снейт растерялась окончательно и лишь беззащитно улыбалась своему покровителю.
– Тебе идет, - похвалил он скромницу в филе. Ласковое слово и кошке приятно! Правда, помниться ласка недолго.
– Благодарю, саин, - краснеет служанка невинному комплементу.
Что в ней плохо, помимо того что плохо все? Словарный запас дрессированного скворца. И эмоции садовой статуи, — вглядывался Колин в застенчивую дурнушку. Порой чужие недостатки, не все конечно, лучше рассматривать за достоинства. И у унгрийца на то собственные и весьма небескорыстные соображения.