Дождь в полынной пустоши. Книга 2
Шрифт:
А как должна?
– ломал голову унгриец и легко нашел ответ. Люди идут в храм за пониманием и прощением.
– И будет им!
– От удовольствия собственным мыслям, почесал нос, что пьяница перед выпивкой. Не все ли равно за что пить. За здравие или за упокой?
На прощание Колин наговорил Арлем много приятностей. Фрей приняла его слова за должное, сделавшись к нему добрее. На маковое зернышко.
В тупичке Ста Выдр (фантазия у людей!) после долгих хождений, отыскалась лавка книготорговца.
– Саин желает новинок? — выложили перед унгрийцем том Шарьяра,
Второй раз предлагают, - Колин пальцем подцепил тяжелую обложку и несколько страниц. Прочитал строки из середины.
,….Каждый раз, когда вы встречаетесь с новой женщиной, вы должны чувствовать себя если не первооткрывателем, то хотя бы исследователем неизвестной страны. Поверьте, ваши труды не пропадут даром — они сторицей окупятся. Все любовные ласки вовсе не направлены в одну сторону. Вы ласкаете свою избранницу и при этом еще больше возбуждаетесь сами….
Боюсь в спальне мне рудников Крайда не добиться, - трезво отнесся Колин к гипотетическому совращению исповедницы.
– Авиценны у вас конечно не найти… Дайте тогда Одо из Мена, О свойствах трав. Солернский кодекс с иллюстрациями. И… - Колин попытался высмотреть нужную ему книгу.
– Пожалуй Рецептурник святой Хильдегарды.
Книготорговец оторопело поглядел на юного покупателя. Не нашел слов что сказать. Ни похвалить, не полюбопытствовать зачем, не очень любезному молодому человеку не самой приятной наружности, серьезные книги по медицине.
– Отправьте названные книги Арлем аф Нокс, в Серебряный дворец, - указал Колин место доставки.
Ожидая пока товар соберут и завернут, унгриец честно поинтересовался у себя, не уподобляется ли он желающим шагнуть сразу в четыре стороны.
5. "Люди умеют считать деньги. Будь выгодным…"
– Кажется, ты нас искал? — заступили дорогу и запросто обратились к унгрийцу.
Примечательный тип. В шляпе с загнутыми полями, задрипанном хуке, все еще приличном пурпуэне и новехоньких шоссах, сапогах на каблуке с плетеным лаковым кантом. На широком поясном ремне петля, привесить дюсак, какие входу у крестьян на востоке Эгля. Еще одна петелина под баллок, дирк или иное воинское чудачество. Выглядел босяк на добрую сотню штиверов, но умудрялся оставаться босотой.
– Кажется, или искал? — последовал встречный вопрос от Колина.
– Молодчика мои ребятки укатали, - признался Шляпник, так его за глаза окрестил унгриец. Отчего-то именно эта деталь в одеянии наиболее бросалась в глаза.
– Рыженького?
Назови Колин покойного новика горбатым, согласились бы и с этим.
– И таковский был. Так что? Искал? — насмешливый взгляд бродяги провоцировал сказать грубость. Или грубость применить. Или хорошо… хорошенько подумав, отказаться от претензий, проглотить полученные обиды и пройти дальше.
Считать уличную встречу случайной, надо очень хворать фатализмом. Ничего плохого в том нет, но не для данного случая. Никакой выгоды Шляпнику на рожон лезть нет и никаких дивидендов с того не получить.
А
– Искал и ищу, - не отрицает Колин поисков.
– Значит, нашел, - обрадовали унгрийца. Босяк не красовался, не заедался и не уподоблялся Джеку Победителю Великанов. Его отправили поговорить или договориться. По обстоятельствам.
– Хотелось бы, - не торопил события унгриец. Чего их торопить, коли встретились.
– В приятелях состояли? — спрашивал Шляпник занять время, нервы пощекотать, кровушку подогреть.
– С детства не разлей вода.
– Тогда конечно, - бродяга сочувственно вздохнул — печаль какая. — Кто ищет, тот завсегда найдет.
Взвесив за и против необязательного вступительного диалога устроенного Шляпником посреди дороги, Колин нашел тому подходящую альтернативу. Поклонники краткости, по достоинству оценили бы ее.
– Нам туда? — указал Колин в темный проулок. Стиснутый стенами домов, он напоминал лаз в нору. Не важно, кто там, братание унгрийцем исключено заочно.
Неожиданно, но у Шляпника закончились слова. Рука босяка отработано потянулась к оружию, схватила пустоту.
,Интересное всегда в конце. Негласное правило всех случайных встреч. И не случайных.
Сто шагов это много или мало? При определенных условиях достаточно. Достаточно ощутить легкое брожение крови и желание выплеснуть аккумулированную энергию вовне. Проявить её. Не позволить себе поступить как-то иначе. Что поделать? Время пожимать руки и время бить по рукам, чередуется. Яснея ясного, чему очередь.
Гаревый пустырь. В утоптанном снегу примесь сухой ломкой полыни. Место широкое, раздолье. Слева во люду озерца, вмерзший мертвяк, обглоданный бродячими псами и расклеванный вороньем. Птиц полно по ближайшим крышам. Черные зрители возбужденно крокали, коротко перелитая. Человек для них, прежде всего, падаль, пожива. А уж царь он зверей или не царь, пускай с соплеменниками разбирается. Крылатому племени от того спокойней и сытнее.
Навстречу унгрийцу поднялся десяток юнцов. Постарше и помладше его. Бродяжки, побирушки, нищие, шныри сбившиеся в свору. Один слабее многих. Многие предпочтительней одиночек.
– Они? — нагло ухмыльнулся Колин босяцкой рати. Что-что, а скалиться у него получалось здорово.
– Убедиться желаешь? — подал голос за Шляпника один из старшаков, выделывая кистью восьмерик. Отличная сталь броарда игрался с солнцем. Не оружие — фейерверк!
Вожаку подали дюсак и дирк. Тот все понял и не стал цеплять оружие к поясу. Свора повинуясь молчаливой команде, потихоньку расплылась занять позицию.
В натаскивании подопечных Шляпник преуспел. Очевидно, был не совсем бездарен и пропащ, преподать уроки выживания и охоты. Молодняк свято верил ему и не отступит, сообразно своей обретенной в муках веры. Слово наставника для них закон. Жестокий и примитивный. Но лучше такой, чем никакого. Не сдохнуть в канавах, не пропасть на папертях, не выгореть в борделях, не сгнить на кухнях, подъедая помои.