Дождь в полынной пустоши. Книга 2
Шрифт:
– А мне пойдет? — не терпелось Колину увидеть оружие.
– Сейчас и посмотрим, - отбросил края шкуры Кроус.
– Ох, ты матушка моя, родная! — задохнулся унгриец от восхищения. — Вот это да!
– А как называется?
– вытаращил глазенки пацаненок на экзотическое совершенства.
Колин подхватил клинок, украшенный по тупью девятью кольцами. Всей длинны два локтя. У основания ширина клинка в ладонь. Изогнутая ручка, кольцевая головка черена. Оружие можно было держать двумя руками.
– Падао.
– А кольца зачем?
– Помнишь, о дентайре спрашивал? Другой вариант. Копья ловить. Копье на востоке — король оружия. Не бесспорно, но в умелых руках и полено страшная штука.
Колин повертел клинок во все стороны.
– Интересно сделан. Изгиб меньше. Острие. Пропорет и доспешных и бездоспешных. Пропорции…
– А откуда вы все знаете?
Здесь Кроус обратился вслух. Не давало ему покоя всезнайство юного покупателя. Не в оружейной же родился и жил. И какую оружейную надо иметь, такие диковины держать.
– Лучше спроси почему?
– Почему?
– Хотел и узнал. Как понимаешь, главное слово хотел.
Колин тряхнул меч.
– На что похоже?
– На колокольчики в упряжке и на трещотку гремучей змеи.
– Да ты настоящий рифмоплет!
Унгриец прошелся по оружейной, выписывая рондели. Клинок тяжеловат и лучше биться им используя инерцию движения. Как всегда досталось многострадальному манекену. Рубанул чурку с протягом. Деревянное тулово распалось, цепляясь сколами и расщипами за рассеченную кольчугу.
Колин перебросил клинок из руки в руку.
– Беру!
– Я же говорил, вам подойдет! Сто пятьдесят штиверов. К нему еще ножны прилагаются.
– А мой процент? — посмеялся Колин.
– Уже с учетом скидки, - зажал обещанное Кроус. Оружейник тот же торгаш, своего не упустит.
– Беру!
Мальчишка с сожаление смотрел на погибшего истукана.
– Я так не сумею.
– Сумеешь! — Колин указал мальчику на столб. По нему медленно ползла муха. — Хочешь, чтобы получилось? — он нанес колющий удар. Сталь вонзилась совсем рядом. Муха улетела. — Работай!
– Еще что присмотрите?
– Вообще-то я пришел за этим, - указал Колин в дальний угол.
– За дровоколом? — Кроус растерялся, верить унгрийцу или посмеяться своеобразной шутке.
– Была одна задумка. Но падао значительно лучше!
Унгриец ушел, оставив оружейника гадать, зачем тому понадобился колун. Кроус даже осмотрел старый тупой топор. Но сколько в руках не вертел, сколько не примерялся, не сообразил, где бы пудовая железяка сослужила его лучшему клиенту добрую службу.
Встреча с Бово не омрачила радость от удачной покупки. Вилас выглядел совершенно потерянным и поникшим.
Тяготится секунданством?
– Вас пожирает огонь раскаянья идти против своих? Или гложет червь сомнений, в праве ли вы оказывать услугу неприятелю.
– Я о том не думал.
– Тогда слушаю вас. Не думать, не многим отпущено. Думать не думая это одно, а чтобы совсем, редкость, - словоблудствовал Колин под настроение.
– Мне необходимы три тысяч, - честно назвал причину переговоров Бово.
– Во столько вы оценили свою не брошенную перчатку? Не дороговато ли? Даже с учетом десяти штиверов за простую пару и пятьдесят из тисненой кожи.
– Это цена моего найма.
– Надоело состоять в виласах?
– Надоело толкаться в очереди.
– Зачем конкретно?
– За жалованием, за выслугой, за возможность отправиться весной на войну и там подохнуть. За всем.
– Почему три, а скажем не шесть или десять?
– Заплатить вергельд за свернутую скулу и выкупить закладные на фамильные земли. Хочу вернуться в Кьезу.
– Приелась столичное бытие?
– Во! — Бово чиркнул большим пальцем по кадыку.
– Чего не коснись, поганейший привкус серебра.
– Мечтаешь содрать деньги с меня?
– Заработать. Честный меч на честной работе.
– А у меня нет честной работы для честного меча.
– Тогда какая есть. Но за три тысяч.
– Договорились. Оплата по факту.
Бово не обиделся. Сейчас он уже не выглядел фаталистом.
Очень жаль, - осудил унгриец неоправданную жертвенность виласа, но отнесся с понимаем. — Есть-пить все хотят. Этот, по крайней мере, просит заработать.
Перед воротами Хирлофа Колин постоял на морозце, поскрипывая новым снежком под каблуками. На удивление тихо, безветренно и тянет березовым вкуснейшим дымком. На небе звезды и луна. Далеко звякнул и онемел колокольчик прокаженного. И ни звука больше.
11. День Святого Марка (11 октября)
За Вербной рощей Колин объявился с последними ударами колоколов повечерия. Лошадь под ним бодро стукала в основательно, до весны, промерзшую землю, потряхивала серебряным низанием повода. Чарующая мелодия рассыпалась звонкими жемчужинами.
– Загадывали, не явишься, — прогудел Когген встречая унгрийца, придирчивым взглядом.
Секундант виласов малый крепкий. Такие до преклонных лет остаются в одной поре. И не юн и не стар.