Dreamboat 1
Шрифт:
Проще было посмотреть на приказчика пристально и долго, свинцово-тяжёлым взглядом заплечных дел мастера, и тот мгновенно исчез бы, но Северианову очень не хотелось, чтобы его здесь запомнили.
Приказчик, понял, что странный господин просто так не отвяжется, и проще выпить с ним граммов несколько и ретироваться, чем пытаться затеять дискуссию, потому, опрокинул рюмку и тут же исчез, сославшись на неотложно-срочные дела. Северианов почувствовал, как тотчас расслабился парильщик Филька, и чай теперь не торопливыми большими глотками пил, а степенно вкушал, утирая блаженный пот и закусывая бутербродами с рыбой, бубликами
– А энтой зимой история приключилась - и смех и грех!
– вещал Филипп Митрофанович, как-то вдруг враз перестав быть Филькой.
– Парилась компания, человек семь или восемь, и в прорубь окунаться бегали. Тут у нас, сзади для этих целей озерцо имеется. Так вот, в очередной раз побежал окунуться Минька Титов, дурья голова. Проходит минута, другая - Миньки нет. Выглянули на улицу - прорубь есть, а Миньки нет. Подбежали все к проруби, заглянули туда - снаружи ничего не видно, на всякий случай покричали по сторонам - Минька!!!
– никто не отвечает. Ну что делать: веревкой обвязались, и стали по очереди нырять - никого нет. Когда последний вылез из проруби, из-за угла бани показался Минька-охламон, от холода синий, но довольный. Я, говорит, пошутковал...
Северианов слушал вполуха, нужно было аккуратно вывести разговор на происшедшее в ночь на 23 апреля. Вообще говоря, он догадывался, что тогда произошло, но догадываться и знать наверняка - две совершенно разные вещи...
– Может, тебе водки взять, Филипп Митрофанович? Граммов сто - сто пятьдесят? Как?
– Ни в коем случае, ваша милость, баня подобного не любит. Это ежели хворь какая приключилась, тогда да: первым делом выпариться как следует, потом выкушать "мерзавца", но не более, и на печку горячую. К утру любую хворобу как рукой снимет! Нельзя пар с сорокоградусной мешать, от такой смеси и ноги протянуть недолго. Вот по весне устроили у нас в бане пьянку с парилкой, так один до утра и не дожил.
– По весне? При Советах, что ли?
– Ага, при них. Два начальника чекистских набрали выпивки да девок срамных - и давай гулять, что есть мочи, только один до утра не дожил - помер.
– Погоди-ка, весной? Я что-то слышал про это... Да нет, путаешь ты, Филипп Митрофанович, того чекиста бандиты убили.
– Ха, путаю!
– счастливо загоготал мастер пара и березового веника.
– Это уж они для прикрытия сраму придумали. Здесь он окочурился, в бане!
С конспирацией в Новоелизаветинской ЧК все обстояло в полнейшем порядке, подумал Северианов. На должном уровне: об истинных причинах гибели Оленецкого не знал разве что трибунал...
С другой стороны, рачительный хозяин сумеет извлечь выгоду из всего: и из воздуха, и из прошлогоднего снега. А уж из такого примечательного события, как гибель в бане заместителя председателя Новоелизаветинской ЧК, просто грех и недопустимость не поиметь какого-никакого профита. Маловеры, считавшие, что демонстрация кабинета, где произошла
– Они ночью своё непотребство справляли, - продолжал Филипп Митрофанович, допивая очередной стакан и тут же принимая новый. Мощно хрустнул челюстями, дробя кусок сахару и запивая изрядным глотком.
– А в баню нельзя после полуночи ходить, в это время там черти и ведьмы моются. То свет загорится-погаснет, то окно откроется-закроется, а несколько раз видели, как кто-то ходит по мыльной да коридорам, в парилку даже, говорят, заглядывал.
Северианов насторожился: все сказанное мастером Филькой слишком уж точно вписывалось в его догадку. Только вряд ли здесь нечистая сила виновата...
– Банник это, шишок, - как о хорошем знакомом рассказывал парильщик.- Банный черт, крохотный, но очень сильный старичок, голый, с длинной, покрытой плесенью бородой. Обычно, на глаза не показывается, только по шуму угадать его можно. Банник живет под полком или под каменкой, неугодных ему посетителей изгоняет, кричит, "стукочет", камнями кидается. Потому, после купания, в бане надо оставить краюху хлеба и граненый стакан с водкой, чтобы банник не шалил.
Вот так. Весело и просто! Натурально и сердито! Бравурно и оптимистично! Ликующе и с задором! Шишок, банник! Хозяин парильни и мыльной, Великий Князь раздевальной. Король каменки, царь ушата и веника! Изводящий всякого, посмевшего ступить в баню после полуночи. Собака Баскервилей, Кентервильское привидение, человек-невидимка и... Новоелизаветинский банник, шишок от парильщика Филиппа Митрофановича. Прошу любить и жаловать, черт подери! Шишком в училище будущие офицеры прозвали командира учебной роты за приклеенную к губам отвратительную улыбку: Его Императорского Величества гвардии штабс-капитан Шишок!
– Ты, Филипп Митрофанович, сам-то банника видел?
– с лёгким маловерием осведомился Северианов.
– Видеть - не видел, врать не стану, а слышал много раз! Ходит, шаркает, бурчит, стукочет. То задвижку на окне сдвинет, то веники перемешает, то камни расколет на каменке. А по ночам вообще лютует, до седых волос доводит. Ужас!
– Быть не может, - Северианов продолжал не верить.
– Веники перепутал... Задвижка на окне... Ерунда какая-то.
Филипп Митрофанович готов был обидеться.
– Да аккурат, в ночь, что чекисты гуляли все и произошло. Веник не только березовым бывает, но и из дуба, липы, рябины, вишни, смородины, ореха, полыни, крапивы, мяты. Поговорка есть: "В бане веник - дороже денег". И хранятся они хоть и в одном месте, в одной, так сказать, куче, но каждый - в своей. А тут перепутаны. Не все, но которые сверху - не на своём месте оказались. Ясно, шишок поспособствовал. И задвижку на окне я всегда затворяю, а тут - открыто...
– Так не один же ты, я полагаю, вениками заведуешь, может товарищ твой, а ты сразу - банник, шишок.