Дрёма
Шрифт:
– Что дальше, Надя?
– Дальше? – девочка замялась, – а дальше пойдём ко мне. Я так понимаю, у вас тут своего дома нет, – шутливо развела она руками.
Дрёма повторил её жест.
– Вот. Я всё объясню маме. Она добрая – поймёт, на первое время останешься у нас. Потом из города приедет папа, он у меня знаешь какой умный, вот, значит. Думаю, он найдёт решение твоей задачи.
– Хорошо бы. К вам как-то неудобно идти. Никто меня не знает, и тут: на-те вам, явился!
– Можешь оставаться здесь, посреди пляжа. А я пошла.
– Хорошо, я с тобой.
– Вот и прекрасно.
Заметив, с какой поразительной ловкостью
– И всё-таки, мне непонятно, зачем вы таскаете такую неудобную тяжесть? Можно хотя бы уменьшить их.
– Как говорят нам учителя и старшие: «Я должно весить, чтобы его чувствовать». А неудобства… какие неудобства?
Девочка прошла несколько шагов, остановилась и, нахмурив лоб, обратилась к Дрёме:
– И будет лучше при взрослых, и не только, не упоминать о тяжести и неудобстве Я. Если честно, то и мне неприятно, – и она с какой-то нежностью погладила многочисленные свои «украшения». – Ладно, прощаю, – заметив сконфуженный вид мальчика, весело рассмеялась Надя, – прощаю, прощаю. – Покровительственно похлопала она его по плечу.
Через несколько шагов по грунтовой дорожке она снова остановилась:
– Давай-ка я лучше расскажу тебе, что значит Я для всех нас – прикованных.
Дрёма не сдержался:
– При-ко-ва-нных!
Весь вид Нади был более чем выразителен: не трогай святое!
– Умолкаю и слушаю.
– И правильно сделаешь.
Надя была хорошей рассказчицей. И вскоре Дрёма узнал, что жителей называют прикованными, потому что, и сама страна называется Прикованная. А всевозможные Ярод, Яим, Явирт, Ясан, Яраб, Яжив и прочие многочисленные Я, служили здесь тем же, чем служат в его мире паспорта, флаги, гербы, прописки, погоны, кокарды, удостоверения, мантии, сутаны и прочие условности необходимые для персонификации и водворения тебя, как личности на отведённое укладом жизни место. Так же он уяснил: само кольцо называется Я, а цепочка и «брелок» конкретизируют название, например: Ярод.
Когда Дрёма начал дёргать девочку за всевозможные цепочки и смеяться над нелепостью этого «железного хлама», то встретил неожиданный и жёсткий отпор:
– Да иди ты!..
Девочка демонстративно зашагала дальше, надув губы, потом обернулась и добавила:
– Куда хочешь, понял!
– Извини. Я поступил глупо. Да и как я мог надсмехаться, когда и наш мир устроен практически так же. Смешно и нелепо.
– У вас может смешно и нелепо, – примирительная улыбка озарила лицо девочки, – а вот мы – прикованные – не жалуемся и даже гордимся приобретением каждого Я. За каждым Я – заветы наших предков. В тот день, когда мне прицепили Яжив я плакала от радости. Ведь с каждым новым Я, как бы правильней выразится, мы становимся полноценней, что ли. Уяснил горе-шутник.
– Уяснил.
– Прощаю, – подражая важным персонам,
А хлопают здесь так же, как у нас, с одной разницей: цепочки позванивают.
Мир был восстановлен.
– А что обозначает вот этот… Я?
Дрёма указал на локтевой сгиб левой руки, там находилось кольцо с длиной цепочкой и брелок в виде раскрытой книги.
– Это? Ягим. Он говорит, что я учусь в гимназии, куда переходят после пятого класса. Малолетки учатся в школе и носят Я поменьше – Яшкол, оно в форме ручки…
За поворотом тропинки послышалось громкое позвякивание. Кто-то откашливался.
Глава шестая
Прикованная
– Там кто-то есть, – насторожился Дрёма.
– Там пост стражи. Да не бойся ты. Идём.
– Но я чужой.
– Идем же, окольцуешься и всё.
– Околь…
Подросток остановился как вкопанный. Он вспомнил, как окольцовывают перелётных птиц. Ему совсем не хотелось беспомощно трепыхаться в чьих-то руках.
– Идём же. Навязался на мою голову. Окольцовывание – это процедура такая. Ничего страшного. Я много раз проходила, и, как видишь, даже поумнела.
Дрёма набрал побольше воздуха в лёгкие и мотнул головой:
– Идём.
Миновав огромный ветвистый дуб, росший прямо на повороте они упёрлись в четырёх одинаково одетых мужчин. Форма (а это была форма) в которую были облаченны стражники, напомнила Дрёме картинки из учебника по истории. Длинные камзолы, воротники стоечки и головной убор в виде таблетки с козырьком. Мальчик приготовился лицезреть «металлистов», но, увидав четырёх стражников, не смог сдержаться и разинул рот. Надя на их фоне выглядела блекло. Дрёме они напоминали, то новогоднюю ёлку, то героев супербоевика обвешенных пулемётными лентами и гранатами. Но больше всего его поразила цепь, которой стражники были скованны между собой. Цепь волочилась за ними в пыли, издавая глухое дребезжание. Это ж надо, – только и подумал он.
– Стоять! Кто вы? Куда?
– Я из Видного. Вот мой Яжив.
– Так с тобой ясно – слепая из Видного, – старший страж с красным пером на головном уборе, внимательно рассмотрел Я на девочке. А вот с этим…
– Он чужой, но он со мной, – поспешила Надя на выручку Дрёме.
– Чужой, говоришь, что-то не заметно.
Дрёму интересовала одна единственная мысль: от этих «скованных одной цепью» можно убежать? Наблюдая за ловкими манёврами четвёрки, он засомневался.
– Отвечай, откуда ты?
– Вы знаете, – вперёд вышла Надя, прикрывая собой Дрёму, – я встретила его на берегу моря. Вид у него был, я вам скажу, ну просто потерянный. Мне кажется, он участник какой-то морской катастрофы и его случайно выкинуло к нам на берег. Взгляните, он до сих пор не может очухаться. Бедненький. Дар речи потерял.