Двадцать и двадцать один. Наивность
Шрифт:
– Сталин, снова прохлаждаетесь, – сурово бросил он Кобе.
– Товарищ Зиновьев, мы с товарищем Каменевым как раз направлялись на наше рабочее место, – сообщил Коба, остановившись.
– Не заметно, товарищ Коба. Вы помните, что у вас срок для выпуска «Правды» истекает?
Каменев и Коба обменялись взглядами. Зиновьев явно был не в настроении.
– Ты расстроен, Григорий? – заботливо спросил Каменев.
– Странный вывод, товарищ Каменев, с чего ты так решил?
Лева безмятежно вздохнул,
– За сегодняшний день ты не первый, кто подобным образом себя ведёт. Давайте прямо: ты тоже нервничаешь из-за Троцкого?
Зиновьев негодующе бросил взор на Каменева, а потом облокотился на поручни.
– Вождь давно искал на него обходные пути, я это видел и вижу теперь, когда он этот путь нашёл. Ильичу понятно, что Троцкий теперь птица свободного полёта и всеми силами пытается завлечь его в нашу с вами партию. Я не уверен, сколько понадобиться на это времени и сил, но если у Ленина это получится, то мы с вами ему будем уже не нужны! Придётся кому – то из нас потесниться из ЦК.
– Это печально, однако почему же мы должны тесниться? Неужели просто недостаточно будет просто назначить Троцкого на другую позицию? Необязательно, что это будет именно ЦК, – возразил Каменев.
Зиновьев махнул рукой, спускаясь по ступенькам на первый этаж.
– Эх… И думать нечего, скоро Ильич поднимет этот вопрос, – кинул он на прощание.
Каменев и Коба проводили Зиновьева сочувствующими взглядами, пока тот не скрылся за углом.
– Интересно выходит, я, конечно, рассчитывал, что Ильич будет предлагать ему сотрудничать…
– А мне кажется, что если и будет так, как сказал Зиновьев, то никого не сместят. По-крайней мере из нас, – не согласился Коба. Он думал, что в данный момент у партии и у Ленина есть проблемы важнее, чем вопрос о Троцком, и что навряд ли Ильич будет решать его в ближайшее время.
– Ильичу нужен такой союзник, как Троцкий… Эх,…неужели ему охота бегать за ним, унижаться… ради того, чтобы он только вступил в партию?.. – с сожалением произнес Каменев.
– Я слышу нотки зависти в твоем голосе, – предположил Коба.
– Тебе послышалось. Неужели тебя правда совсем не волнует это? Я же видел, с какой ненавистью ты на него смотрел…
Коба закрыл глаза и улыбнулся.
– Тебе показалось, – тихо ответил он.
====== Глава 15. Вопрос об убеждении и соглашении ======
Однако, несмотря на домыслы Кобы, слова Зиновьева подтвердились. Следующим утром на пути в кабинет Вождя он пересёкся к Каменевым. Лев нисколько не был удивлен этой встрече, вежливо поздоровался с Зиновьевым и жестом пропустил его первым войти в двери.
Ильич сидел за своим столом, рассматривая некие документы, но когда в кабинет зашли товарищи, Вождь отложил бумаги в сторону.
– Григорий, что так робко? Входите, товарищ Каменев, не стесняйтесь.
Союзники
– Итак, давайте без лишних торжеств перейдём сразу к делу. Вы, верно, догадываетесь, зачем я вас сегодня пригласил. Вопрос, рассматриваемый нами архиважен!
– Вероятно, Владимир Ильич, это неким образом связанно с… Львом Троцким? – предположил Каменев. Зиновьев горько усмехнулся, потупив взгляд. Ленин кивнул.
– Вы абсолютно правы, Лев Борисович. Ни для кого не секрет, что ваш шурин после возвращения в Россию очень увлечен идеей революции. Ах, революция – это прекрасно, но он настроен на создании своего собственного движения. Для нас это недопустимо!
– Недопустимо? – переспросил Зиновьев со слабой иронией.
– Да! Так же сложно было не заметить, что я крайне заинтересован в этом человеке, в схожести его взглядов и принципов нашей партии.
Каменев взглянул на Ленина. Ему-то окончательно все стало ясно, и он решил всё выяснить прямым вопросом.
– Вы хотите, чтобы Троцкий согласился вступить в РСДРП (б)?
– Вы снова попали в точку, более того, я хочу, чтобы вы этому поспособствовали.
Каменев замер, на мгновение потерял дар речи, а Зиновьев с досадой качнул головой со словами «я знал».
– Простите, товарищ Ленин, я не совсем понял…
– Что вам конкретно не понятно?
– Вы хотите, чтобы мы… э… убедили Троцкого вступить в партию?
– Ну вот! Вы сами всё прекрасно поняли. Я всегда говорю, что нужно всё упрощать…
Каменев явно хотел спросить что-то ещё, но в их с Лениным диалог влез возмущённый Зиновьев.
– Я извиняюсь, но с какой стати мы должны это делать?! Я понимаю, что для вас это «архиважно», но зачем к вашим с Троцким делам привлекать нас с товарищем Каменевым? Более того, он меньшевик, хоть и бывший, от него можно чего угодно ожидать! В общем, я категорически против!
Ленин спокойно выслушал Григория, и после того как Зиновьев замолчал, встал из-за стола и подошёл к союзнику.
– Я ожидал такой исход, а именно говорю, нет… я утверждаю, что вы совершите это благородное дело не лично для меня, а ради нашей партии, ради светлого будущего. Так что, не спешите с выводом, товарищ Зиновьев.
Григорий скрестил руки на груди и кичливо бросил взгляд в сторону.
– Я на обещания светлого будущего больше не ведусь! – надменно сказал он.
– Это ваш окончательный ответ?
– Да! Несомненно!
Ильич сочувственно покачал головой и вернулся за свой стол.
– Очень жаль, Григорий Евсеевич, нашей партии вас будет очень не хватать…