Двадцать и двадцать один. Наивность
Шрифт:
– Лёва, Лёва... С годами не меняешься, только язык длиннее становиться!
Троцкого этот комментарий ничуть не задел, а скорее наоборот: посчитал, что это энный комплимент, поэтому, улыбнулся, словно мартовский кот, и сказал:
– Знаешь, Лев Борисович, а я поговорю с Луначарским... всё же... в твоих словах что-то есть.
====== Глава 17. «Дикий тандемчик» ======
Надеюсь, любезный читатель не забыл о юноше нынешнего века – Михаиле Орлове, который миролюбиво сидел в столовой, общаясь с новыми знакомыми, не подозревая о том, что его «суровая» начальница Виктория Дементьева уже мчалась в «обитель
Как только девушка «влетела» в столовую, Миша, увидев её, машинально выскочил из-за стола, словно нерадивый ученик, вызванный отвечать урок и ничего не успевший придумать в своё оправдание. Можно было бы оклеветать ребят, что те похитили его и насильно приволокли в столовую, пока парень, тщетно сопротивляясь, всей душой и телом рвался изучать архивы, но вероятность того, что Виктория в это поверит, была крайне мала, как, впрочем, и возможность того, что она простит Орлову непослушание, даст денег на мороженное и отпустит на все четыре стороны… Но Миша был даже рад, что начальница так быстро явилась, ведь если бы кто-нибудь из новых знакомых спросил его фамилию или что-нибудь другое, доказывающее, что Михаил-сын убитого архивариуса, то наверняка минут через десять приехала фура полиции, и разделил бы Орлов участь своего отца прямо на месте…
В общем, в душе юноши бушевали противоречивые чувства. Виктория была уже на опасном расстоянии, нужно было что-нибудь сказать в защиту, и какая же фраза могла бы прозвучать в данной ситуации?
– Я всё объясню… – проговорил Миша, включая наивную благоглупость, но девушка схватила его за руку и поволокла к выходу.
– Обязательно объяснишь, – прошипела она, больно сжимая запястье юноши. На лице Миши появился постыдный румянец: все, кто находился в столовой, колким взором наблюдали за тем, как блондинка с гордо поднятой головой, тащила за собой здорового парня, который был выше её на голову.
– Дементьева, ты что делаешь? – спросил возмущённый Гришка, догоняя «парочку».
– Он прогуливает свой рабочий день, – бросила Виктория на ходу. Григорию пришлось обогнать её, преградив тем самым путь.
– А ничего, что сейчас обеденный перерыв? С какой стати ты им распоряжаешься?
– А ничего, что это не твоё дело! – рявкнула девушка, обходя коллегу, и толкнув дверь свободной рукой, вышла, при этом Миша невольно ударился головой о косяк, забыв пригнуться.
Григорий проводил их недоуменными глазами и развернулся к своим друзьям.
– Вот тиранша… – выдохнул он.
– Загоняет парня, – согласилась Катя, посмотрев на качающуюся дверь.
Костик лишь ухмыльнулся, сказав про себя: – «дикий тандемчик»…
*
– Ай! Ослабь хватку, Геббельс! – воскликнул Миша, когда Виктория повернула за угол.
– Да тебя убить мало! Идиот! Тебя ничему не научили последние события? С твоей «черной дырой» вместо головы только на шахте работать надо! Ты хоть знаешь, кто такой Геббельс?
– Нацист… Так папа всегда говорил.
– Выкрутился. Значит, ты меня фашистом считаешь?… Скажи, тебе адреналину захотелось? Так я тебе его устрою! Сначала брата не послушал, сунулся в эту несчастную тюрьму, теперь сейчас меня.
– Ничего же не случилось. Что ты кипишуешь?
– А надо было, чтобы случилось? Эти болтуны только и ждали,
– Нет! Они ещё не успели спросить…
– Слава Богу… о чём они говорили с тобой?
Миша задумался, вспоминая их диалог.
– Да… толком ни о чём. Тот, который Гришка, рассказывал про дизайн, потом познакомил с Катей и Костиком. Она мне фенечку предлагала…
– Надеюсь, ты не отказался?
– Нет, Гришка меня предупредил. Костик чудной какой-то… они рассказывали истории про штаб, а потом он сказал, что сдаст сына убитого архивариуса…
– Не удивительно. Гришка – хохмач, поднимет на смех даже самые священные и серьёзные темы, Катька – сплетница, плетёт свои фенечки да разговаривает рядом сидящего, вытягивает из жертвы каждое слово и берёт на заметку. А Костик… он родную мать может сдать ради личной выгоды, соврёт, недорого возьмёт.
– Ты так о них говоришь? А сама-то…
– Они про меня уже успели сказать? Мне даже неинтересно, что именно. Вообще это только причины, почему им не стоит распространяться о том, кто ты. Немногие поступят как я и мой босс. Они… не такие плохие, как я их выставила. Грубо сказано, но это правда. Просто не стоит никому доверять, особенно в малознакомом коллективе. Это на будущее.
Молодые люди, занятые разговором, незаметно дошли до лифта, где Викторию с Михаилом ждал его брат.
– Серый? Ты как здесь?!
Глаза Миши расширились, когда он увидел Сергея. Парень был ошеломлён, поэтому остановился, рассеянно осматривая брата, когда тот кинулся к Орлову-младшему.
– Потом, Миш, поехали!
– Куда?
– Туда, где ты должен быть с самого начала! Наваляю я тебе позже…
– Но…
– Давай без лишних слов, как я понял из этой ситуации, здесь не безопасно, – при этих словах Серж грозно покосился на Викторию. – Мама чуть с ума не сошла. Мы думали, тебя убили! Идём.
И Сергей вытолкнул братца из проёма коридора. Снова Михаила тащили без его согласия, только теперь волок его Серж. В одно время Миша бы этому очень обрадовался, вылетел бы из этого проклятого штаба на крыльях счастья, но теперь… его снедало смятение. Одной из причин этому было смятение, естественно, из-за неожиданного явления брата, и в голове крутилось столько вопросов о том, как Серж нашёл его, куда они теперь подадутся, но, уходя, его взгляд упал на фигуру Виктории, которая неподвижно стояла у стены, отчаянно обхватив себя руками и опустив голову, безропотно молчала… И, казалось, Мише должно было быть всё равно, но… Он вдруг осознал, что не может просто так уйти, всё бросив, ведь эта девушка столько для него сделала, ничего не требуя взамен, а теперь Миша просто предаёт её…
А как же Сергей? Он родной брат, рискуя тем, что его могут арестовать, нашёл этот несчастный штаб, и теперь взволнованным, но сосредоточенным взглядом ищет самый безопасный путь к метро.
– Серж… Я не могу уйти.
Сергей остановился, обернулся, обескуражено посмотрев на младшего брата.
– Что? Миш, не говори глупостей…
– Пойми, изучая эти архивы, я могу наткнуться на убийцу папы! Неужели ты не хочешь знать, кому могла понадобиться смерть папы?
Сергей недоуменно покачал головой. От долгого молчания частый снег уже осел на его бронзовых волосах.