Двадцать восемь дней
Шрифт:
— Пожалуйста.
Стайлс посмотрел на нее без эмоций, а потом на выдохе проговорил «хорошо». Она благодарно улыбнулась ему и направилась к выходу. Он помог ей разобраться с замком-ключом. И они едва не грохнулись вдвоем, потому что Мэри споткнулась. После этого смех заполнил немую комнату, и им даже показалось, что разошлось эхо. В воздухе чувствовалось напряжение, и улыбки мгновенно слетели с их лиц.
— Что… что случилось? — Мэри подала голос первой.
Гарри задал вопрос следом:
— Почему такая тишина?
— Давайте лучше вы скажете, — блондинка Зейна улыбнулась.
—
Гарри заметил, как Зейн пялился с другую стену, прикусывая внутреннюю сторону щеки и явно скрывая что-то.
— Где Найл? — Мэри начала оглядываться.
Гарри тяжело вздохнул, и она пожалела, что подняла тему о нем. Поймав взгляд кудрявого, она постаралась смотреть куда угодно, только не на него. Луи начал что-то говорить, Софи нервно хихикнула над его словами, но в остальном стояла гробовая тишина. Как ни странно, но в ту секунду распахнулась дверь, и вошел Найл с улыбкой во все лицо и тремя напитками.
— Лиам, Луи, — он протянул им по стакану. — Сегодня я официант.
Третий напиток Хоран оставил при себе. Все ребята задержали на нем свои взгляды. Он лишь пожал плечами, словно не понимал, в чем дело.
— Что?
Гарри сверлил его гневным взглядом. Напряжение возростало с каждой секундой. Затем Стайлс направился за пультом и включил первую попавшуюся песню. Но тут подскочил мусульманин с прекрасными золотисто-карими глазами, вырывая пульт из его рук. Гарри натянуто улыбнулся и отдал его. Зейн включил Бруно Марса, присаживаясь на диван и переводя взгляд на свою девушку во время пения. Его волшебный голос залил маленькое помещение, придавая энергии и романтики. Мэри с изнуренным нервами вздохом уселась на диван, и Найл присел рядом.
— Так что случилось у вас там? — Эль пихнула плечо Мэри своим плечом.
— Да я… Подралась кое с кем.
Найл рассмеялся, когда услышал это.
— Ты не такая хорошая девочка, как я думал.
Он произнес, и Гарри тут же стрельнул в него еще одним разъяренным молчаливым взглядом. Мэри откашлялась. Ей хотелось отсесть от Хорана, чтобы показать, кто в самом деле ей важней. Но в этот момент он сам встал, так как Зейн закончил петь. Найл включил их собственную песню.
— А ты обосрешься, если споешь что-то не свое? — Луи пытался пошутить, но над этим посмеялся один Малик.
Лиам закатил глаза, поняв, что это ни что иное как «I Would». Только Пейн и Гарри понимали, о чем речь. Пейн в силу своего логического мышления, а Гарри в силу своей параноидальности. Мэри сидела, хихикая в обществе Эль, и совершенно не обращая внимания на что-либо еще.
— Would he say he’s in L-O-V-E?
Well if it was me then I would.
Would he hold you when you’re feeling low,
Baby you should know that I would.
— Кстати, Гарри, — Лиам повернулся к собеседнику.
И Гарри сделал огромное усилие, чтобы привести в порядок свое лицо и интонацию в голосе.
— Ты с Мэри идешь на премьерный банкет?
Брюнетка улыбнулась, переводя внимание на диалог парней.
— По какому случаю?
— Десятого июля премьера «БДВ или большой и добрый великан», – ответил ей Луи. – Такое название дурацкое. Думаю, фильм тоже такой, – засмеялся он.
—
— Еще лучше.
Тисдейл включилась в разговор, что-то говоря Томлинсону.
— А разве ты не Кендалл приглашал, Гарри?
Что-то дернулось в девушке, сидящей рядом с Гарри. Мэри уставилась на него удивленным взглядом.
— Лу.
Стайлс едва сдерживал злость, тяжело дыша. По молчанию до Адденс все дошло. Она прикусила губу, кивая головой, и откинула руку Эль, когда та пыталась утешить.
— Ясно.
Мэри встала с дивана, стараясь прокусить губу настолько, чтобы почувствовать привкус крови. Физическая боль должна заглушить моральную. А собственно почему ей больно? Он — никто. И всегда им был.
Да?
Нет.
Гарри схватил ее за запястье, но она только сильней начала злиться от этого.
— Не смей.
Мэри выдернула руку и только подбежала к двери, как внезапно остановилась. Гарри почувствовал облегчение, но она сделала кое-что похуже. Девушка сняла через голову толстовку, которую Гарри давал ей еще с утра. Она оставила ее на столике, оставшись в одной маечке. По спине Гарри прошелся озноб, словно это он замерзал, а не она. Невозможно полюбить за три дня. Им обоим казалось это бредом. Адденс дернула ручку двери и помчалась на улицу. Она спускалась не на лифте, а по ступенькам. Это было быстрей. Мимо пролетали двери, лестничные площадки. Но на самом деле Мэри не видела ничего из этого. Просто хотелось закончить то, что все равно закончится. Время идет, но ничего никогда не меняется. Надо быть реалистом. Она соскочила с последней лестницы и, чуть ли не врезаясь, выскочила на улицу. Погода разыгралась не на шутку. Проливной дождь лил, словно из ведра. Банально. Она слышала, как его голос звал ее по имени. Но он не остановит ее больше. Мэри облокотилась спиной о стену и от бессилия, с тяжелым дыханием сползла вниз. Слезы скапливались в уголках глаз. Зачем она верила ему? Кто она такая? Они были разные. Две параллельные вселенные. Мэри обняла колени, пока вода спускалась с макушки к кончикам волос, к оголенным плечам. Ее сумка, которую она наспех схватила, промокла в луже рядом.
— Мэри!
Зов. Да, это был его зов.
Гарри подбегал к ней от двери здания, и она тут же нашла в себе силы встать и идти в противоположную сторону от него. И как он смел еще идти за ней?
— Подожди, — он кричал, догоняя ее. — Дай мне объяснить.
— Гарри! — она крикнула, срывая голос. — Этому нет объяснения.
Она снова развернулась, прокладывая путь к более людному месту. Дождь разделял их, как стена, при этом поглощая ярость или боль в их голосах.
— Выслушай меня, пожалуйста.
Ее запястья обвили теплые пальцы. Мэри накрыло истерикой. Она стала выдергивать руку и плакать, как маленький ребенок, но парень крепко держал ее, ожидая, когда она успокоится.
— Я не хочу, — Мэри дрожала от холода.
Или может, от его прикосновения? Может, ей стало омерзительно его прикосновение? Гарри старался отодвинуть эту мысль на последнюю планку.
— Мэри, ты единственная, кто…
— Замолчи. Нет, — она пыталась закрыть уши. — Нет, нет, нет…
Ее голос рвал дыру в его груди.