Дважды – не умирать
Шрифт:
Вся учебная рота в количестве сорока пяти курсантов, за исключением троих, оставшихся во внутреннем наряде, и четырех сержантов, за исключением одного, так же оставленного в наряде, уместилась в двух больших автомобилях. Командир роты капитан Курбатов, его заместитель капитан Рыбаков и старшина роты прапорщик Гладченко сели в легковой УАЗик.
В обычных линейных ротах народу было побольше. Каждое отделение там насчитывало десять бойцов, плюс сержант. В каждом взводе – три отделения. Соответственно, вместе с сержантами получалось
Под каждый взвод требовался отдельный грузовик. Старшими машин назначались, как правило, сержанты. Для офицеров были предусмотрены более комфортные транспортные средства – микроавтобусы и легковые УАЗы.
Урча моторами, колонна выехала за ворота воинской части и покатила по дремлющим городским окраинам. На улицах в предрассветных сумерках одиноко горели фонари, прохожих почти совсем не было видно. Впереди, подвывая сиреной и тревожно мигая синими проблесковыми маячками, двигалась машина автоинспекции.
Урманов сидел на центральной скамейке, лицом к выходу и слегка покачивался в такт движению. Руки крепко сжимали стоящий возле ног автомат с откинутым железным прикладом. Слышно было, как под мощными колесами тяжелой армейской машины с треском крошится на замерзших лужах тонкий весенний ледок. Глаза слепил свет фар, идущих следом автомобилей.
Когда выбрались за город, поехали заметно быстрее. К этому времени уже окончательно рассвело. Небо налилось яркой праздничной синевой, из-за леса выглянуло солнце.
Лежащий по обочинам желтоватый зернистый снег, похожий на смоченный чаем сахар, был весь в проталинах. Из этих многочисленных островков оттаявшей земли соломенной ломкой щетиной выглядывала прошлогодняя сухая трава. Воздух потеплел, наполнился свежим весенним запахом.
– Хороший будет сегодня день, – заметил кто-то из глубины обтянутого брезентом кузова. – Вон какое небо… Ни облачка.
– Да, – согласились с ним. – Весна-а-а…
Колонна остановилась. Штабные машины, автомобили учебной роты и БТРы «взвода захвата» остались стоять на холме, а остальные, разбившись на два потока, отправились дальше, забирая в кольцо чернеющие вдали очертания лесного массива.
– К машинам! – прозвучала команда.
На оттаявшем от снега холме замельтешили, зашевелились десятки людей в камуфляжной военной форме; быстро поднялись шатры просторных брезентовых палаток; закурилась дымком полевая кухня.
Курсанты учебной роты обосновались в сотне метров от штабных палаток. Расположились прямо на земле, приспособив под сидения туго набитые вещевые мешки.
– С места – ни шагу, – строго предупредил капитан Курбатов.
– А по нужде, если? – простодушно поинтересовался Мазаев.
– Только организованно, строем, в сопровождении сержанта. Вы в резерве… Это значит, в любой момент может
– А в мирное? – с беспечной улыбкой спросил Широкорад.
Командир роты не оценил юмора и осадил его жестким взглядом.
– Будьте уверены, если что, мало никому не покажется. В первую очередь – вашим командирам отделений.
Сержант Бадмаев поднялся, одернул бушлат.
– Кому тут что не ясно? – грозно произнес он. – Тебе, что ли, Широкорад?
– Никак нет, мне все ясно, товарищ сержант.
– Смотри… А то чего-то вы тут слишком разговорились. Можем ведь натянуть противогазы и мотануть вокруг пригорка пару кругов.
Курсанты примолкли… Они и в самом деле расслабились. Теплый весенний ветер, ласковое горячее солнце, дурманящие запахи талого снега и влажной прелой земли заставили их на время забыть обо всем. Они ощущали себя, как школьники в турпоходе… Урманов поймал себя на том, что впервые за долгое время ему приятно находиться на свежем воздухе. И было даже как-то непривычно без этой постоянной внутренней борьбы с холодом.
«Сейчас бы еще пожевать чего-нибудь…» – мечтательно подумал он.
Судя по всему, эта мысль посетила не только его. Позавтракать-то они не успели… А когда будет обед и будет ли он вообще – не мог сказать никто.
– Слышь, пацаны, – вполголоса сказал Панчук, уловив горьковатый привкус дыма, идущий от расположенной неподалеку полевой кухни. – Кормить-то нас сегодня будут или как?
– Или как… – сплюнул Кольцов огрызок разжеванной соломинки.
– Нет, я серьезно.
– Это для офицеров, дурень! – пояснил Гвоздев. – Видишь их сколько? И все, небось, жрать хотят… На свежем-то воздухе.
– А мы?
– Тебе чего, «сухпай» зря, что ли дали? – включился в разговор Мунтян. – Вот его и будешь трескать.
– Я не против, – согласился Панчук. – Там, говорят, даже сгущенка есть.
– Да хорош вам про жратву! – подал голос Илюнцев. – Будто больше поговорить не о чем. Давай о чем-нибудь реальном.
– А о чем тогда? Может, о бабах?
– Можно и о бабах…
– Посмотрите на него! – вскинул руки к небу Широкорад. – О жратве для него нереально. А о бабах – реально?
Все засмеялись.
Урманов, не встревая в разговор, любовался округой. Весеннее солнце пригревало все сильнее. От земли поднимались потоки тепла и слегка искажали линию горизонта.
– Нет, женщины, это все-таки хорошо… – снова поднял тему Листьев. – Вот у меня на гражданке была одна… Ноги, талия, грудь…
– Самая лучшая грудь у моей жены, – грустно заметил Кольцов и, вздохнув, надвинул шапку на глаза.
– Может быть… Я не видел, спорить не буду, но…
Тут неожиданно говоривший замолк, и все заметили бегущего от штабных палаток командира учебной роты. Никогда еще на их памяти капитан Курбатов не бегал так быстро.