Дьявольский цинь

Вайд Марика

Он скрестил руки перед собой, призывая энергию — кончики пальцев запылали алым, бросая рваные блики на низкий свод пещеры. Гуйби взмыл в воздух и, прошив крышку гроба, оказался внутри.

Чжу Хуэй изобразил несколько знаков, скрывая гроб от посторонних глаз, а затем отправил его к острову Пэнлай.

— Тёмный владыка, я исполнил твой приказ.

Цуймингуй с рассеянным видом осмотрел замерших асуров и кивнул головой:

— Хорошо…

— Что ещё прикажет мой господин?

— Укройтесь в городе и ждите.

* * *

Тем

же вечером сяо Цюфэн вкрадчиво постучался в двери комнаты, где жила небесная чиновница. В руках он держал ярко-синюю коробку с фагао.

[фагао — «вызревший пирог», дрожжевая сдобная сладость, приготовленная на пару]

Открывшая дверь Ин Сянхуа улыбнулась, едва заметив угощение.

— Барышня Ин, Сюэ купил это для тебя, — Цюфэн скромно потупился, протягивая коробку. — Сказал, тебе понравился фагао.

— Благодарю! — Ин Сянхуа бережно забрала угощение, её щеки окрасил нежный румянец смущения. — Ты к моей госпоже? Входи.

Чиновница стояла у открытого окна спиной ко входу, сцепив руки в замок, и явно что-то обдумывала.

— Госпожа! — окликнул её Цюфэн, получив в ответ внимательный взгляд. — Я отвлёк тебя?

— Говори, если пришёл… — вздохнула та и опустилась на низкий стул, потянувшись к фарфоровому чайнику, что грелся на жаровне.

— Я обещал помочь тебе с осмотром границ Пустынного края, — Цюфэн с готовностью опустился рядом, прямо на голый пол, и заглянул в её спокойные глаза. — Когда отправляемся?

— Нарисуй мне карту, сяо Цюфэн.

Цюфэн озабоченно нахмурил высокий лоб.

— Ты не хочешь брать меня с собой?

По губам чиновницы скользнула улыбка.

— Ценю твою верность слову, сяо Цюфэн, но ты ещё не восстановился…

— Госпожа, ты неправа. Ничего не болит! — Цюфэн ударил себя кулаком в грудь. — Я пойду с тобой, я обещал.

— Нет, — строго ответила та. — Ты останешься в столице. Всё, что мне понадобится на границе — это карта, которая сократит мой путь.

Цюфэн беспомощно оглянулся на тихонько жующую фагао Ин Сянхуа. Она покачала головой — мол, ничего не могу с этим поделать.

— Тогда дай мне лист бумаги и тушь, — Цюфэн скрыл разочарование за улыбкой, тут же принявшись за работу.

В комнате разлилась умиротворяющая тишина. Только за окном едва уловимо играл кронами пустынного вяза начинающий остывать ветер.

Чиновница сидела на стуле, смежив веки, и походила на статую древнего божества. Цюфэн между делом бросал на неё любопытный взор, пока не напоролся на ответный острый взгляд и был вынужден прекратить это неприличное для одинокого мужчины разглядывание.

Этим вечером чиновница казалась необычайно задумчивой и отрешённой. Он не знал, как вовлечь её в беседу и потому предусмотрительно молчал.

Что касается барышни Ин, та выглядела полностью увлечённой сдобной выпечкой. Видимо, угощение, купленное по совету Сюэ, пришлось ей по вкусу? Цюфэн определил для себя младшую небожительницу, как более лёгкую

цель, которая контролирует свои желания гораздо хуже старшей. Что же, это приятное открытие.

Глава 14

Подарок для бессмертных Пэнлая

Лазурное море бессмертных, лежащее между Тремя мирами, скрывало пять островов, каждый из которых имел не более тридцати тысяч ли в диаметре, но по значимости был для любого даоса самым вожделенным местом во вселенной. Здесь давно позабыли о вражде и мирской суете. Время текло размеренно, а благословение небес не разрушали болезни, сильные чувства, порочные желания и смятение духа. Солнце никогда не пряталось за седыми облаками днём, а звёздный свет щедро дарил первозданную чистоту ночью. Лазурная гладь моря под небесами выглядела безмятежной. И лишь широкие крылья пролетающих над островами журавлей бросали на воду призрачные тени.

Пэнлай славился своими дворцами из нефритовых камней и золота, мало чем отличаясь в этом от Девяти Сфер. А его деревья переливались жемчугом, дарящим бессмертие. Он, как и остальные острова, жил в спокойствии до тех пор, пока ранним утром на лазурные воды прямо с безоблачных небес шумно упал гроб, оббитый алым шёлком. Всплеск оказался таким сильным, что на берег накатилась волна, возмущённо вспенившаяся на светло-серой гальке, а затем стыдливо отступившая прочь.

Несколько белых оленей, пасущихся под деревьями с плодами бессмертия, повернуло рогатые головы в сторону звука. Их ноздри мелко затрепетали, втягивая незнакомый запах. Пахло чем-то необычным, нарушающим гармонию острова.

Но этим дело не закончилось. Когда крышка гроба с треском подлетела на десять чи и плюхнулась в море, вновь поднялась волна — гроб оказался насквозь пропитанным тёмной аурой, возмущающей местные чистые воды.

[чи — мера длины, равная 33,3 см]

Олени один за другим потянулись к берегу, чтобы принять там человеческую форму, обратившись в украшенных сединой старцев в снежно-белых одеяниях. С печалью взирали они на открывшийся вид. В гробу лежало тело, уже пострадавшее от тления. Это от него шло зловоние, искажающее первозданную красоту Пэнлая. Плоть, оставленная духом, гнила, сочась мутной жидкостью. Подушка под головой умершего пропиталась ею полностью, как и сама обивка гроба.

Единственная вещь, которую не затронуло тление — яшмовый гуйби на груди покойника. Один из старцев поднял руку, заставив гуйби опуститься ему на ладонь. На шлифованном камне виднелось солнце, нависшее над горой. Знак падшего небесного клана Асюло.

Он приблизился к гробу, ступая по воде, и заглянул внутрь. На умершем было только нижнее бельё из шёлка, покрытое тёмными пятнами из-за начавшегося разложения. Но это не мешало разглядеть иероглифы на ткани, нанесённые кровью.

«Подарок для праведников Пэнлая, — с насмешкой сообщала надпись, — со всем уважением, Шань Лию».